Остров Дохлого дракона. Часть вторая (СИ)

Он весь был коричневый от глины, и даже борода его стала жёлто-коричневой, слипшейся и больше напоминала ослиный хвост, чем бороду знаменитого морского волка.

У остальных энтузиазма тоже поубавилось, а пока вернулись в лагерь, поели, времени уже было столько, что идти снова на какой-нибудь час, не хотелось. Решили использовать оставшееся до темноты время на перенос лагеря поближе к «холмам». Этим и занялись. Посрубали кусты ежевики рядом с одним из «третьих» холмиков и натянули палатки. Одно было плохо – воды по близости не оказалось. Но Ивашка здраво рассудил, что лучше пару гномов несколько раз сгонять за водой, чем всем туда-сюда по острову мотаться.

Глава 5

Глава пятая

За ночь мелкие хищники порядком опять пооткусывали от убитого змея, но моряки всё-таки выкроили себе запас мяса дней на пять. С утра докопали первый холм, ничего не нашли, даже углубившись в землю на три метра. Плюнули, поругались по гномской привычке винить кого угодно в своих неудачах, только не себя, и принялись за второй. Перенос лагеря дал положительный результат, и к вечеру уже две трёхметровые ямы зияли вокруг «синей скалы».

–Ну, вот, – за ужином попытался приободрить начинающих кладоискателей Ивашка, – осталось только семь бугорков, наши шансы заметно повысились.

–Ага, вот только желание у меня заметно понизилось, – продемонстрировал капитану свои руки с кровавыми лопнувшими мозолями Толстун.

–Руками нужно заняться, – согласился Ивашка. – Хулкур, ты бы не смог матросам руки полечить?

– Зелёного камня у меня нет, но думаю, гномам трём я смогу помочь.

–Вот и очень хорошо, а я двоим, дам по одному из «огней Агавы», смотришь, пятерым поможем, а завтра ещё пятерым, – устало улыбнулся шкипер.

Сам он тоже целый день ковырял землю, и руки у него болели не меньше чем у других, но капитан должен показывать пример и Ивашка спокойно переносил неудобства.

На следующий день встали пораньше, завтракали и обедали по очереди и успешно разделались с двумя холмиками, превратив их в аккуратные ямы.

–Почти половина, – осматривая в лучах заходящего солнца нетронутые «третьи» холмы, сообщил Дюшка.

–В худшем случае через три дня сокровище будет у нас в руках, – потрепал его по чубу Ивашка.

За ужином никто даже не разговаривал, так все устали.

А потом ещё один день не дал никаких результатов, если не считать, что ям стало шесть, а «третьих» холмов осталось только три.

В это утро все почему-то были уверены, что именно сегодня клад, наконец, предстанет пред ними. С севера подул довольно прохладный сильный ветер, отбросив липкую духоту, затянув небо тучами. Страдавшие от жары гномы облегчённо поглядывали на небо, благодарили за прохладу, кто природу, кто богов. Но седьмой холм превратился в яму так же безнадежно, как и предыдущие.

–Осталось два и в одном из них клад, – всё ещё веря своему попугаю, в обед успокоил матросов, да и себя тоже Ивашка.

Когда начали раскапывать восьмой, все кто был в лагере, столпились вокруг, и каждый удар лопаты о камень заставлял сердца учащённо биться. А холм медленно, но неумолимо превращался в яму. Скоро и камни перестали попадаться, только вездесущая коричневая глина. Теплые сумерки стёрли краски, буйные краски южного острова. Зато чётче, рельефнее обозначились границы вещей, отчёркнутые лёгкими тенями. Звуки, чьё место в сознание обычно сужено зрением, тотчас утратили свою суматошность, наполнились смыслом, тут рокот прибоя, переставший быть шумом, и шорох листьев, обретший тысячу голосов, тут потрескивание камня, остывающего, просыпающегося, и тонкий свист ящерицы. Шёпоты и шорохи. Скоро вязкая южная тьма освободит и остальное: водопад запахов ударит в ноздри, осязаемым станет ветер, и влажный пар, исходящий от поверхности океана, станет солёным, какой он и есть на самом деле.

Все сидели вокруг костра, говорить не хотелось. Да и о чём тут можно говорить. Уверенности, что клад зарыт как раз в том последнем холме не было, конечно завтра с утра они разроют и его, не найдут там даже ржавого гвоздя и что – убираться восвояси.

И тут Ивашку словно по голове долбанули.

–Дракончик! – заорал он, распугивая ночных животных на всём острове «трижды дохлого дракона».

–Где? – схватились все за мечи.

–Да, нет! – махнул рукой на вскочивших друзей Ивашка.

Все стояли ошалело, озираясь, сжимая в руках мечи и арбалеты.

–Эльф, Толстун, помните у «дракончика», ну, у которого я дом купил, на карте был помечен остров «дракона» - этот остров. И он направлялся сюда. И даже дом продал, корабль снарядил. Значит, он знал про клад. И был уверен, что клад здесь. И узнал он это не от попугая, – Ивашка говорил, запинаясь. Перебивая себя сам, будто с ним кто-то спорил.

Однако все молчали. Вобщем-то они и хотели услышать, что-нибудь в этом роде, чтобы поддержать угасающую как угли костра перед ними надежду.

–Конечно, – поддержал первым друга Толстун. – Слушай, Хулкур, может быть мы еще, что-нибудь, не так перевели из этой попугайной трепни.