Остров доктора Моро (пер. Быкова)

Я вижу лица мрачныя и оживленныя, пасмурныя и страшныя, быстрыя и лживыя, и нтъ ни одного съ выраженіемъ спокойствія разумнаго существа. А между тмъ, я не могу помшать себ стараться не встрчаться съ ними, избгать ихъ любопытныхъ взглядовъ, вопросовъ, помощи, я мн хочется снова удалиться отъ нихъ и остаться наедин съ самимъ собою.

По этой причин я живу теперь подл пустой широкой равнины, гд могу уединиться, когда такія сомннія нисходятъ въ мою душу. Тихо бываетъ тогда въ громадной пустынной равнин. Во время жизни въ Лондон мое чувство страха было для меня невыносимо. Я не могъ избгать людей; ихъ голоса слышались черезъ окна, и запертыя двери служили лишь ничтожною предосторожностью; я выходилъ на улицу и боролся съ моими иллюзіями, но мн казалось, что женщины кругомъ меня мяукали, голодные украдкою бросали на меня завистливые взгляды; блдные и изнуренные рабочіе, покашливая, съ опущенными внизъ глазами, проходили мимо тяжелою поступью, подобно раненымъ животнымъ, теряющимъ свою кровь. Старцы, сгорбленные и пасмурные, ворча сквозь зубы, шли по улицамъ и равнодушно относились къ высмивающимъ ихъ ребятамъ. Когда же я входилъ въ какую-нибудь часовню, и тамъ повторялось то же самое.

Мн казалось, что патеръ лопочетъ «великія мысли», подобно Человку-Обезьян. Или же я забирался въ какую-нибудь библіотеку, и въ ней сосредоточенныя лица, наклонившіяся надъ книгами, представлялись мн существами, терпливо выслживающими свою добычу. Но особенно мн были противны угрюмыя и невыразительныя лица, встрчаемыя въ поздахъ и омнибусахъ. Они скоре походили на трупы, нежели на людей; поэтому я не отваживался боле путешествовать, неувренный въ томъ, что останусь одинъ. И мн казалось даже, что я самъ не былъ разумнымъ созданіемъ, а животнымъ, терзаемымъ какимъ-то страннымъ безпорядкомъ въ мозгу, который заставлялъ меня, какъ барана, пораженнаго вертячкой, блуждать съ одиночеств.

Я посвящаю свой досугъ чтенію и опытамъ по химіи и провожу большую часть ночей, когда воздухъ чистъ, за изученіемъ астрономіи, ибо не знаю, какъ и почему на меня при вид множества сверкающихъ звздъ чувство безопасности и безконечнаго мира нисходитъ въ мою душу. Тамъ, я врю этому, въ вчныхъ и безконечныхъ законахъ веществъ, а не въ заботахъ, преступленіяхъ и ежедневныхъ людскихъ мученіяхъ, все наиболе зврское въ насъ должно находить утшеніе и надежду. Я надюсь на это, въ противномъ случа мн не для чего жить.

Итакъ моя исторія кончается надеждою и одиночествомъ.

КОНЕЦЪ.

1896