Остров доктора Моро (пер. Быкова)

Все это, какъ я уже сказалъ, относится къ первымъ недлямъ, проведеннымъ мною между зврями. Въ этотъ промежутокъ они еще уважали установленные закономъ обычаи и сохранили въ своихъ поступкахъ наружную благопристойность. Однажды нашелъ я одного кролика, растерзаннаго, конечно, Гіеной-Свиньей — но это было все. Только около мая мсяца я началъ ясно чувствовать возрастающую разницу въ ихъ рчахъ и ихъ походк, боле замтную грубость въ сочетаніи звуковъ съ обнаруживающейся все ясне и ясне наклонностью къ утрат дара слова. Болтовня моего Человка-Обезьяны увеличивалась количествомъ, но длалась все непонятне. У нкоторыхъ вполн исчезала способность выражать мысли; хорошо еще, если они были способны въ то время понимать то, что я имъ говорилъ.

Представьте себ рчь, вначал точную и опредленную, которая, постепенно утрачивая форму и правильное и членораздльное сочетаніе звуковъ, теряетъ все боле сходство съ человческой.

Имъ было все трудне ходить, и не смотря на стыдъ, который они должны были испытать время отъ времени, я заставалъ того или другого изъ нихъ бгающимъ на четверенькахъ и совершенно неспособнымъ возстановить вертикальное положеніе тла. Руки ихъ хватали предметы не такъ ловко. Каждый день они пили, лакая воду, грызли и рвали вмсто того, чтобы жевать. Теперь ясне, чмъ когда-либо, мн вспоминались слова Моро объ ихъ упрямомъ и упорномъ зврств. Они превращались въ безсловесныхъ животныхъ очень быстро. Нкоторые и это были прежде всего, къ моему большому удивленію, самки начали пренебрегать самыми элементарными правилами благопристойности и почти всегда съ умысломъ. Преданія, внушающія почитаніе закона, ясно теряли свою силу. Мой Человкъ-Собака впадалъ, мало-по-малу, въ свои собачьи наклонности, день за днемъ онъ превращался въ нмое четвероногое и покрылся шерстью прежде, чмъ я могъ замтить переходъ отъ товарища, ходившаго рядомъ со мною, въ собаку, все вынюхивающую что-то, постоянно находящуюся на-сторож, то забгающую впередъ, то отстающую. Наряду съ возраставшей дезорганизаціей страшное загрязненіе оврага, и раньше не представлявшаго пріятнаго жилища, заставило меня покинуть его, и, пройдя островъ, я устроилъ изъ втвей въ середин развалинъ сгорвшаго жилища Моро убжище. Неопредленныя воспоминанія страданій животныхъ длали изъ этого мста самый надежный уголъ для меня.

Было бы невозможно отмтить каждую мелочь постепеннаго превращенія этихъ чудовищъ въ прежнихъ животныхъ и сказать, какъ съ каждымъ днемъ они теряли человческій обликъ; какъ они пренебрегали одеждой и отбросили, наконецъ, всякій признакъ ея; какъ начала рости шерсть на частяхъ тла, выставленныхъ наружу; какъ лбы ихъ длались боле плоскими, а челюсти выдвигались. Перемна происходила медленно и неизбжно; для нихъ, какъ и для меня, она совершалась почти незамтно, не производя сильнаго впечатлнія. Я чувствовалъ еще себя въ ихъ сред въ полной безопасности, не боясь нападеній, но не могъ предохранить ихъ отъ постепеннаго паденія, допуская тмъ утрату всего того, что имъ было внушено человческаго.

Но я началъ бояться, чтобы вскор это измненіе не обнаружилось. Мое животное, Сенъ-Бернаръ, послдовало за мною въ мой новый лагерь, и его бдительность позволяла мн иногда спать почти спокойно. Маленькое розовое чудовище, тихоходъ сдлалось слишкомъ робкимъ и покинуло меня, чтобы возвратиться къ своимъ естественнымъ привычкамъ лазанія по втвямъ деревьевъ. Въ этомъ состояніи равенства мы были точно въ клтк, населенной различными животными, которыхъ показываютъ нкоторые укротители, посл того какъ укротитель покинулъ ее навсегда.

Однако существа, населявшія островъ, не превратились въ точно такихъ зврей, какихъ читатель можетъ видть въ зоологическихъ садахъ — обыкновенныхъ волковъ, медвдей, тигровъ, быковъ, свиней или обезьянъ. Было нчто странное въ ихъ натур; въ каждомъ изъ нихъ Моро смшалъ одно животное съ другимъ; одно, быть можетъ, было боле всего похоже на быка, другое на животное кошачьей породы, третье — на медвдя, но каждое сочетало въ себ нчто, принадлежащее созданію иной породы, и такая, такъ сказать, обобщенная животность проявлялась въ ихъ характерахъ. Опредленныя черты, свойственныя человческой рас, по временамъ давали себя знать среди населенія острова: такъ, замчался кратковременный возвратъ дара слова, неожиданное проворство переднихъ оконечностей или жалкія попытки принять вертикальное положеніе.

Безъ сомннія, со мною также произошли странныя перемны. Одежда висла на мн клочьями, сквозь нее проглядывала темнокрасная кожа. Мои длинные волосы совершенно спутались, и мн часто говорятъ, что и теперь еще мои глаза обладаютъ особеннымъ блескомъ и удивительною быстротою.