Остров доктора Моро (пер. Быкова)

Но я былъ слишкомъ раздраженъ и, не давъ ему выговорить, выстрлилъ и сдлалъ промахъ. Животное быстро убгало, бросаясь то въ одну, то въ другую сторону, пока не исчезло въ облакахъ дыма, стлавшагося отъ горвшей ограду.

Когда вс трупы были брошены, я подошелъ къ тому мсту, гд они лежали на земл, и, стараясь скрыть слды крови, нагребъ ногою песку. Посл того я вошелъ въ кусты, гд ршилъ подумать о своемъ незавидномъ положеніи. Два топора и плеть были на перевязк руки, а въ одной рук я держалъ заряженный револьверъ.

Самое ужасное, въ чемъ я только теперь начиналъ отдавать себ отчетъ, было то, что на всемъ этомъ остров не было ни одного надежнаго мста, гд бы я могъ быть въ безопасности, могъ бы отдохнуть или уснуть. Мн оставалось только пройти островъ насквозь и водвориться среди укрощенныхъ двуногихъ, чтобы найти въ нихъ довріе и нкоторую безопасность. Однако, на это у меня не хватало мужества. Я вернулся къ берегу, находящемуся къ востоку отъ сожженной ограды, направился къ мысу, гд узкая полоса песку и коралловъ выдвигалась къ рифамъ, и услся. Тутъ можно было сидть и думать, повернувшись спиною къ морю, а лицомъ ко всякимъ случайностямъ. Солнцо пададо отвсно на мою голову, я сидлъ, уткнувъ подбородокъ въ колни. Возрастающая боязнь мутила мой умъ, и я искалъ средства прожить до минуты моего освобожденія — если когда-либо освобожденіе должно придти. Хотя я и старался обсудить свое положеніе со всмъ хладнокровіемъ, но у меня не было возможности подавить свое волненіе.

Я началъ перебирать въ своемъ ум мннія Моро и Монгомери о животныхъ, живущихъ на остров. Монгомери говорилъ, что они измнятся. Моро также сказалъ когда-то, что ихъ упорное зврство проявляется со дня на день все больше и больше. Затмъ мысли мои перешли на Гіену-Свинью. Этого звря мн надо было больше всего бояться. Если я его не убью, то онъ убьетъ меня. Тотъ, кто обучалъ Закону, умеръ… Монгомери, Моро умерли… Теперь зври знаютъ, что носители плети могутъ быть такъ же убиты, какъ и они. Вс эти размышленія только больше растравляли мое отчаяніе и мою боязнь.

Можетъ быть, зври уже подстерегали меня въ зеленой чащ папоротниковъ и пальмъ? Можетъ быть, ждали, когда я подойду къ нимъ поближе? Что замышляли они противъ меня? Что говорила имъ Гіена-Свинья?

Мое воображеніе рисовало мн различныя грустныя картины.

Вдругъ мои размышленія были прерваны криками морскихъ птицъ, которыя бросились на черный предметъ, выкинутый волнами на песокъ подл ограды. Я слишкомъ хорошо зналъ, что это былъ за предметъ, но у меня не хватало духу идти прогнать птицъ. Я пошелъ вдоль берега съ намреніемъ обойти восточный край острова и приблизиться такимъ образомъ къ оврагу съ берлогами, не подвергаясь возможнымъ опасностямъ въ чащ лса. Сдлавъ около полумили по песчаному берегу, я повстрчалъ одного изъ покорныхъ мн двуногихъ, шедшаго съ опушки лса и направляющагося ко мн. Разыгравшееся воображеніе сдлало меня подозрительнымъ и заставило вытащить свой револьверъ. Даже умоляющій жестъ животнаго не могъ меня обезоружить. Оно продолжало нершительно приближаться.

— Уходите! — закричалъ я.

Въ робкой фигур этого существа было много собачьей покорности. Оно немного отодвинулось назадъ, какъ собака, которую гонятъ. Потомъ остановилось и повернуло no мн свои темные умоляющіе глаза. — Уходите! — повторилъ я. — Не подходите ко мн!

— Разв я не могу подойти къ вамъ? — спросило оно.

— Нтъ, уходите! — настаивалъ я, хлопая своею плетью, потомъ, взявъ рукоятку въ зубы, я нагнулся, чтобы поднять камень, и эта угроза заставила животное убжать. Итакъ, одинокій, я обходилъ оврагъ укрощенныхъ животныхъ и, спрятавшись въ трав и тростникахъ, старался подсмотрть жесты и тлодвиженія ихъ, дабы угадать, какое впечатлніе произвели на нихъ смерть Монгомери и Моро и разрушеніе дома страданій. Теперь только мн стало яснымъ безуміе моей трусости. Если бы я сохранилъ ту-же храбрость, что проявилъ утромъ, и не ослабилъ ее преувеличенными опасеніями, то могъ бы обладать властью Моро я управлять чудовищами. Теперь уже было поздно и нельзя было больше возстановить свой авторитетъ среди нихъ.

Около полудня нкоторые двуногіе растянулись на горячемъ песк. Мучимый жаждою, я, преодолвъ свою боязнь, вышелъ изъ чащи съ револьверомъ въ рук и спустился къ нимъ. Одно изъ этихъ чудовищъ, Женщина-Волчиха повернула голову и посмотрла на меня съ удивленіемъ. Потомъ — это была ихъ хитрость, — они притворились, что будто не замчаютъ меня, не желая мн поклониться. Я чувствовалъ себя слишкомъ слабымъ и слишкомъ утомленнымъ, чтобы настаивать на этомъ, и упустилъ минуту.

— Мн хочется сть! — произнесъ я почти виноватымъ голосомъ.

— да въ берлогахъ! — отвчалъ Быкъ-Боровъ, наполовину уснувшій, отворачивая голову.