Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Форма тепла, таким образом, – это закон, который «выводит» тепло из движения микрочастиц, или, другими словами, определяет движение как тепло. И первой целью натурфилософии (точнее, метафизики, ее первого раздела) должен стать поиск истинных форм-законов. Тогда как задача физики (второго раздела натурфилософии) – «исследование действующего начала и материи, скрытого процесса и скрытого схематизма (все это касается обычного хода природы, а не основных и вечных законов)»[666], для чего «необходимо разделение и разложение тел, конечно, не огнем, но посредством размышления и истинной индукции с помощью опытов, а также посредством сравнения с другими телами и сведения к простым природам и их формам, сходящимся и слагающимся в сложном. Решительно следует перейти от Вулкана к Минерве, если мы намерены извлечь на свет истинное строение и схематизм тел (от чего зависит всякое скрытое и, как его называют, специфическое свойство и способность в вещах и из чего также выводится правило всякого значительного изменения и превращения)»[667].

Таким образом, программа Бэкона предполагала изучение латентных процессов, лежащих в основе доступных чувственному восприятию явлений, а это, в свою очередь, подразумевало выход за рамки чисто собирательского (коллекторского) подхода к исследованию природы. Все, что существенно для науки, будь оно простым или сложным, – недоступно человеческому восприятию. Но без выявления «скрытых схематизмов» природы невозможно сознательно и планомерно использовать ее объекты и явления в практической жизни. «Ведь если каждое естественное действие совершается при посредстве самых малых частиц или по крайней мере слишком малых для того, чтобы возбудить чувство, то пусть никто не надеется, что он сможет управлять природой или изменять ее, пока должным образом ее не поймет и не узнает»[668], – предупреждал Бэкон[669]. Как же получить достоверное знание о «скрытых схематизмах» природы? Здесь-то и должен помочь, по мнению Бэкона, метод элиминативной индукции: «Индукция… которая будет полезна для открытия и доказательства наук и искусств, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном»[670]. Этот метод позволит прийти к одной достоверной теории путем постепенной элиминации всех альтернативных гипотез (подр. об индуктивном методе Бэкона см. Приложение II).

Разумеется, в таком подходе нетрудно выявить слабые стороны, к примеру можно упрекнуть сэра Фрэнсиса в том, что он не видел и не осознавал невозможность разработки систематического метода, позволяющего, так сказать, автоматически делать научные открытия (невозможность создания научной логической машины), что он не видел гипотетичности выстраиваемой им онтологии и т. д. Все это будет справедливо, но… вместе с тем все сильные и слабые стороны бэконианской философии и методологии науки являются характерными чертами научной революции Нового времени, с ее нацеленностью на соединение достоверности и информативности научных утверждений, на гетерогенность экспланаса и экспланандума научной теории[671] и ее дедуктивности. В контексте же моей темы важнее другое: Бэкон, независимо от его отношения, скажем, к гелиоцентрической теории, ясно указал на то, что было скрыто в подтексте коперниканского подхода и что потом легло в основание ньютонианской методологии: требование, чтобы теория предсказывала новые факты (новые явления), а не только объясняла известные. «Открытие новых действий и действенных указаний, ранее неизвестных, – это единственное испытание, которое следует принимать. Но речь идет не о тех случаях, когда один отдельный частный факт легко проливает свет на другой, а когда отдельные факты ведут к некоторой аксиоме или наблюдению, а эта аксиома открывает и предполагает новые факты. Природа этого испытания не сводится лишь к вопросу о том, является ли знание полезным или нет, она не сводится даже к вопросу истинно ли данное знание. Не в том дело, что вы всегда можете сделать вывод, будто аксиома, открывающая новые факты, истинна (т. е. Бэкон понимает, что предсказательный успех теории вполне может совмещаться с ее ложностью. – И. Д.), наоборот – вы можете с уверенностью заключить, что если она не открывает никакого нового факта, то она напрасна и неистинна»[672].