Остров Корфу – последний бастион Византии

Итак, ввиду относительной древности «побочных» свидетельств (базилика св. Керкиры постройки 450 г. (вопрос, правда, носила ли она это посвящение с V века? Ниже увидим, что даже в 1848 г. ее под этим наименованием сами корфиоты и не знали!), византийский храм Иасона и Сосипатра XII в. (если он тоже носил это посвящение с самого начала!), наконец, источники, которыми пользовался свт. Димитрий Ростовский (1651–1709 гг.) при составлении жития) действительность миссии христианских проповедников на Керкире отрицать не будем. Даже баснословный эпизод с тем, как Керкилин отдал свою дочь на поругание эфиопу, а ее спас вовремя появившийся медведь – ursus ex machina – если вычесть последнее, добавляет истории правдоподобия, хотя начисто лишает ореола сохранения девственности неисчислимыми мученицами, «христовыми агницами» – дело в том, что, согласно римскому законодательству, нельзя было предавать смерти девственниц, поэтому, в подобных случаях, в обязанности палача перед исполнением приговора входило также обязательное дефлорирование приговоренной. Об этом свидетельствует Тацит в своих «Анналах», рассказывая об участи дочери временщика Сеяна: «Девочка была до того еще несмышленой, что спрашивала, за какой проступок и куда ее тащат, говорила, что она больше не будет так делать, пусть лучше ее постегают розгами. Писатели того времени передают, что так как удавить девственницу было делом неслыханным, то палач сперва надругался над нею, а потом уже накинул на нее петлю». Разворошив эту тему, отметим, что еще доказательством может служить сообщение Евсевия Кесарийского (ок. 260 – ок. 349 гг.), автора «Церковной истории» и подлинного свидетеля гонений на христиан (с 305 г.) при Диоклетиане (244–311 гг., правил в 284–305 гг.) и Галерии (250–311 гг., правил с 293 г.). Вот, он пишет о мученицах Домнине, Веронике и Просдокии (как их именует св. Иероним (342 – ок. 420 гг.): «Была в Антиохии некая святая и дивная по своей душевной добродетели женщина, известная красотой, богатством, родовитостью и доброй о себе славой. Двух своих дочерей воспитала она в правилах истинной веры; были они в расцвете юности и красоты. Злобные завистники всеми силами старались выследить, где они скрываются. Узнав, что они живут в другой стране, их хитростью вызвали в Антиохию, и они попали в ловушку, расставленную воинами. Мать, видя в безвыходном положении себя и детей, изобразила дочерям все те же ужасы, какие готовят им люди; самой страшной и непереносимой была угроза непотребным домом. Она сказала дочерям, что ни они, ни она и краем уха не должны слышать об этом, сказала, что предать свою душу в рабство демонам страшнее всякой смерти и хуже всякой гибели, и предложила единственный выход – бегство к Господу. Дочери утвердились в этой мысли, пристойно окутались своими плащами, на полпути попросили у стражи разрешения отойти немного в сторону и бросились в реку, протекавшую рядом. Таковы были эти женщины». Святители Амвросий Медиоланский (ок. 340–397 гг.) и Иоанн Златоуст (ок. 347–407 гг.) упоминают еще Пелагию Антиохийскую, в 15 лет бросившуюся от гонителей с крыши, облачившись перед тем в лучшие одежды, именно чтобы соблюсти девство (303 г.). Примеры можно было бы умножить вплоть до святой сербки Яглики Аджич (Пивской), бросившейся в огонь от насильников-фашистов в 1943 г. (даже если не брать в расчет решивших ценой жизни сохранить не потерянное в супружестве девство, а просто супружескую чистоту – как жена префекта Рима из другого рассказа Евсевия или святая княгиня Евпраксия Рязанская (убилась с сыном-младенцем в 1237 г., чтоб не стать батыевой наложницей); факт в том, что Церковь, вообще выступающая категорически против самоубийства, подобные акты в качестве суицида не рассматривает, что явно из прославления в лике святых погибших таким образом. Есть даже прецедент с мужчиной – святым Филонидом, епископом кипрского города Курион, который при том же Галерии покончил с собой, будучи приговорен к изнасилованию сатирами – очевидно, во время дионисийских мистерий или представления в театре. Вообще, римляне любили устраивать на потеху толпы кроваво-сексуальные шоу (не этим ли же вырожденческим интересом живет наше телевидение?), но об этой беспредельной глубине, которой может достичь проявившееся в римских театральных постановках человеческое скотство, и писать противно: на сценах амфитеатров часто показывались живые мифы, в т. ч. самые сальные – соитие царицы Пасифаи с быком, насилие Нептуна над Амимоной, соитие с ослами (зафиксированное Апулеем (ок. 125 – ок. 170 гг.) в его «Метаморфозах») и тому подобное (это относительно подробно описывает Э. Ренан (1823–1892 гг.) в своем капитальном труде «История происхождения христианства», мы сильно уклонились бы от темы, цитируя или пересказывая его; вот хотя бы фрагмент рассказа Светония о нероновых временах: «В одной из этих плясок представлялось, как бык покрывал Пасифаю, спрятанную в деревянной телке, – по крайней мере, так казалось зрителям; в другой – Икар при первом же полете упал близ императора и своею кровью забрызгал и его ложе и его самого».