Остров кукол

Девочка ничего не ответила.

— Я сказала: «Привет», — повторила Мария.

— Тебе запрещено разговаривать, — прошипела тощая девочка, которая сидела по другую сторону стола.

Мария нахмурилась: нельзя разговаривать? Она снова уставилась на бобы. Со вчерашнего утра она ничего не ела, но голодной себя не чувствовала. Мария была слишком расстроена, и ей все еще хотелось писать. Она завертела головой в поисках уборной и обнаружила, что над нею угрожающе нависла одна из монахинь.

— Твое имя, дитя? — спросила женщина. Моложе сестры Лупиты и с бородавкой на щеке.

— Мария, — ответила она.

Монахиня огрела ее по затылку ручкой своей метелки из перьев.

— Ой! — взвыла она.

— Как тебя зовут?

— Ма… — Тут она вспомнила. — Сорок шесть!

Монахиня опустила уже занесенную метелку.

— Что не так с твоей пищей, сорок шесть? — спросила она.

— Я не голодная.

— Господь ниспослал тебе пропитание, а ты брезгуешь Его щедростью?

— Я не голодная.

Монахиня схватила Марию за короткие волосы и запрокинула ей голову. Женщина собрала на ложку бобов из ее миски и попыталась насильно впихнуть их в рот девочке, словно кормила птенца.

Мария крепко-крепко сжала губы.

Тогда монахиня выпустила ее волосы и щепотью зажала ей ноздри.

Давление нарастало в легких Марии до тех пор, пока ей ничего не осталось, кроме как открыть рот. Монахиня пропихнула бобы прямо ей в горло, заставив проглотить. Сунула туда же вторую полную ложку, потом еще одну: кормежка шла скорее, чем Мария успевала глотать.

Наконец, Мария задохнулась и закашлялась, осыпав бобами тощую девочку, которая сидела напротив нее. Потом согнулась вперед — ее стошнило. Сквозь залитые слезами глаза Мария в ужасе наблюдала за тем, как монахиня цепляет на ложку немного рвоты.

— Открывай рот, — велела она.

Елизавета

1

Сквозь дождь и ветер Елизавета добежала до соседней лачуги. Внутри было совсем темно — сплошь тени и новые ряды кукол на стенах, одна чудовищнее другой. Зед сидел на полу рядом с Розой. Похоже, они играли в ладушки, распевая старинную английскую песенку.

— Во что играете? — спросила она, потирая мокрые руки, чтобы хоть немного согреться.

— Мы с Зедом играем в «Испеки оладушки»! — радостно доложила Роза. — А потом он обещал разучить со мною стих про маленькую мисс Маффет.

— У Зеда множество талантов, — с улыбкой подтвердила Елизавета.

— Они обо всем рассказали? — спросил у нее Зед.

Елизавета кивнула.

— Я поверить не могла, что… — покосившись на Розу, она захлопнула рот.

— Роза, — подался вперед Зед, — пойди-ка, поиграй немного с одной из тех кукол, ладно? Мне нужно поговорить с Елизаветой о всяких взрослых вещах.

— Какую из кукол мне можно взять?

— Любую, какую пожелаешь.

— Но они все привязаны к стене…

— Держи, — он достал из кармана швейцарский нож и открыл лезвие. — Выбери себе одну и перережь веревку. Только будь осторожна.

— Хорошо!

Она опасливо приняла у него нож и направилась к куклам, где принялась с великим тщанием рассматривать потрепанные экспонаты.

— Не могу поверить, что кто-то… убил его вот так, — тихо произнесла Елизавета, хотя Роза ни за что не смогла бы услышать ее за шумом ветра и дождя. — Нитро считает, это дело рук серийного убийцы. Ты тоже так думаешь?

Зед кивнул.

— Люсинда точно не стала бы вырезать ему глаза. Как и похитители.

— Похитители?

Зед вкратце пересказал теорию, выдвинутую ранее Нитро.

— Ты прав, — сказала она. — Ни Люсинде, ни похитителям незачем было это делать. И все же… серийный убийца!

— Вспомни все эти фильмы-сериалы, где какой-нибудь маньяк вешает на стену фотографии жертв. У всех вырезаны глаза.

— Это другое дело, Зед. Это фильмы.

— Но они, скорее всего, основаны на реальных событиях, — возразил он. — И потом, для этого даже есть научный термин. «Дегуманизация», или что-то в этом роде. Глаза — это окна души, правильно? Или личности человека, скорее. Маньяки вырезают глаза, чтобы жертвы перестали казаться людьми. Так их становится проще убивать.

Елизавета обдумала это и спросила:

— Знаешь, что об этом думает Пита?

— Что за убийством стоит призрак?

Елизавета кивнула.

— Она… как это называется… вышла из себя? Совсем потеряла самообладание. Даже цитировала Иисуса… который из Назарета. Я всегда знала, что Пита религиозна, но не до такой же степени.

— Вопрос воспитания. Все их семейство — супернабожные люди. Ведь и Хесуса назвали в честь Иисуса, в конце концов.

— Но Хесуса не назовешь истовым христианином…

— Похоже, смерть матери подкосила его веру. Тебе известны подробности?

— О ее смерти? — Елизавета снова кивнула. — После того как младшая сестра Хесуса и Питы утонула, их родители пытались завести еще одного ребенка. Беременность с осложнениями. Мать умерла, младенец тоже.

— Это только часть истории, — вздохнул Зед. — Смерть не была ни внезапной, ни неожиданной. У нее развилась легочная гипертония. Доктора сказали, что она сможет выжить, если сделает аборт. Или умрет. Их отец, Марко, запретил врачам прикасаться к жене: он отрицал аборты по религиозным соображениям.