Остров Немо

Альваро приник к лицу Орландо, но его губы шевелились просто так, не производя никакого звука. Доктор встал, набрал воды из пластмассового ведерка в стакан, усадил Орландо и напоил его. Тот пил мелкими глотками, организм будто заново учился утолять жажду. Сухая гортань, иссохшие десны, мертвый, прилипший и едва шевелившийся язык, начали наливаться не только влагой, но и кровью – так чувствовал Орландо.

– Э-э-э, – звучно выдохнул он и продолжил жадно пить.

Альваро доливал воды еще и еще, и только когда объем выпитого приблизился к литру, а продолжительность питья – к получасу, Орландо произнес первые слова после своего спасения, пусть незначительные, зато радостные для Альваро:

– Хочу поссать.

– Превосходно!

Альваро поискал под столом и нашел старое ведро.

– Я сам, – мрачно произнес Орландо, представив, что сейчас Альваро будет помогать ему сделать пи-пи, как мама в детстве.

– Во-первых, ты не сможешь сам… а во-вторых, зятек, не время стесняться врачей, – с юмором отреагировал Альваро.

Через несколько часов Орландо оклемался настолько, что уже смог полноценно общаться и сумел пересказать Альваро историю похода, и главный вывод из нее: даже на малопригодной шлюпке при благоприятных условиях возможно достичь точки, где заработает радиосвязь.

– Что будет дальше? – спросил Орландо.

– Думаю, первым делом нас разлучат… но у меня есть основания считать, что до поры Зилу тебя не тронет.

– С чего такая уверенность?

– Дело в том, что я открыл… разработал способ получения природного наркотика. И пока рецепт у меня, воякам невыгодно со мной ссориться.

– Хотят обменять мою жизнь на рецепт?

– Я бы сказал, хотят забрать и рецепт, и твою жизнь…

– А разве не Судья решает, кому умирать?

– Ты все равно по их законам смертник. Тебя убьют, как только я приготовлю наркотики, и они научатся делать их без меня. Но какое-то время есть.

– Сколько?

– Если я начну им помогать… не знаю. У них нет сырья, им еще надо поймать моллюсков, из которых нам надо извлечь яд.

– Альваро… это всё – наркотики, моллюски…

– Потом объясню, понимаю, что звучит дико. Ты многое пропустил… Хотя твой поход – не менее дикая история.

– Ты мне не веришь?

– Верю. Мы же еще не сошли с ума? Ну неважно, неважно. Все теории. Давай договоримся… действовать заодно.

– Куда же я от тебя денусь, Альваро?

– Орландо, это отлично, что у тебя есть чувство юмора. Но я серьезно: наши жизни связаны в один узел, нужно, по крайней мере, согласовать стратегию поведения. Если и спасемся, то только вместе.

Они успели коротко переговорить о том, кто еще на острове может им помочь. Конечно, Альваро уповал на Франклина – тот имеет доступ к Судье и захочет вытащить сына. Так же, впрочем, рассуждал и Зилу.

* * *

Генерал несколько раз тщательно, не пропустив ни запятой, прочитал бортовой журнал со шлюпки. Радиообмен с береговой охраной острова Пасхи был описан достоверно, и как Зилу ни старался, он не смог найти нестыковок, которыми можно было бы проиллюстрировать, что журнал подделан, либо по меньшей мере капитан судна увлекся и перестал понимать, пишет ли он документ или художественный роман. Зилу трясло. Он судорожно листал тетрадку, хаотично прыгая от начала записей к концу. Ему хотелось поверить, что помощь и правда была так близка, хотелось встать на твердую, настоящую землю, хотелось отдать детей в нормальные школы, покупать им на рынке фрукты и овощи, ходить в шлепках по пляжу и смотреть на бесконечное море, волны которого дыбились бы где-то на горизонте, а в заливе оно бы было спокойным, позволяющим расслабиться, понежиться в легкой пене, наслаждаться бризом, закинуть идиотский надувной матрас в бассейн при отеле, чтобы на него легла Таллула в купальнике, подчеркивающем ее роскошное тело, ее бархатистую кожу, брызгать ей в лицо, быть мальчишкой… Нельзя допустить, чтобы весь остров поверил в спасение. Иначе – призрак счастья разрушит все. Исход невозможен, хотя бы потому, что Орландо достиг самой его границы, но его все равно затянуло обратно.

Зилу восхищался Орландо – и впервые какой-то подлец, сумевший стянуть у него лодку, вызвал в нем такие чувства, хотя генералу пришлось задвинуть их в самый дальний угол своего естества. Сохранить жизни островитян, не дать им впасть во всеобщее безумие – так он сформулировал благородную цель, и мысль о том, как бы заодно разжиться политическим капиталом на наркотиках, нисколько в его мозгу этому не противоречила. Ум генерала и его нравственность были устроены, как у всех людей – старались угодить хозяину и не замечать противоречий между собой.

Зилу допросил бессильного Орландо. Тот спокойно, и, сколько мог, уверенно и внятно, повторял – правда, урывочно – историю из тетрадки. О смерти Робертса Орландо ничего не помнил – и Зилу не удалось понять, действительно ли он ничего не помнит или врет. В тетрадке об этом не было сказано ни слова. Впрочем, генералу думалось, что на фоне всего, что наворотил Орландо, смерть солдата уже ничего не значит и ничего не стоит в свете суда, казни и общественного мнения.