Остров Немого

На следующее утро, едва рассвело, отец Арнульфа, Уве Весос, прибыл на остров сообщить, что обнаружились свидетели, по всей вероятности, приспешники Шведа. Они заявили, будто видели, как Арне Бьёрнебу бежал с места преступления. Уве сказал, что скоро на остров нагрянет полиция, несмотря на то что Биргер Сульстад пытается выиграть время.

В доме повисла тишина. Арне посмотрел на родных и скрылся в комнате, которую всё еще делил со своим братом.

– Что ты собрался делать? – спросила его мать, войдя следом за ним.

Арне хватал одежду и запихивал в заплечный мешок.

– Я ухожу.

– Уходишь?

– Куда?

– Не знаю.

Лив беспомощно огляделась в поисках поддержки. Но Мортен остался сидеть за столом перед недоеденным завтраком. И не шевелился.

– Что случилось? – Ранхиль вернулась из курятника с корзинкой яиц. – Куда ты собрался, Арне?

– Это побег? – Лив попыталась заглянуть сыну в глаза, но он отводил взгляд, сосредоточившись на сборах. – Я правильно поняла? Что ты натворил? Скажи мне! Я имею право знать!

Арне оторвал от стены доску и вытащил из ниши, которая за ней скрывалась, красную жестяную коробку. Внутри были скрученные банкноты. Часть он сунул в карман, а остальные передал матери.

– Держи, – произнес он и наконец посмотрел на нее.

Лив бросила деньги на пол.

– Ты меня слышишь? – прокричала она.

– Прощай, мама!

– Ты не можешь вот так уйти! – чуть не плакала Лив.

Арне вздохнул и отвернулся.

– Я отвезу тебя, – предложил Уве Весос.

Арне кивнул и направился к выходу. Но прежде подошел к отцу:

– Мне нужно идти.

– Я знаю, – сказал Мортен, посмотрев сыну в глаза.

Арне обнял Асбьёрна и Ранхиль. Девушка ничего не понимала и растерянно, со слезами на глазах смотрела то на братьев, то на родителей.

Арне сел на катер Уве Весоса и покинул остров, не оборачиваясь.

– Но почему он уезжает? – спросила Ранхиль в отчаянии.

Никто ей не ответил. И только после долгого молчания, которое показалось вечным, Мортен поникшим голосом произнес:

– Потому что у него нет выбора.

Полицейский катер прибыл в середине утра. Вместе с двумя подчиненными приехал и Биргер Сульстад.

– Прости, Мортен. – Биргер с трудом подавлял смущение. – Я должен забрать Арне. – Он сложил толстые, как сосиски, пальцы в замок.

– Арне ушел, – сказал Мортен.

Полицейский постарался скрыть облегчение.

– Куда? – спросил он, понимая, что ему не ответят.

– Мы не знаем, – ответила Лив.

Биргер понял, что женщина не обманывает. Арне никогда бы не поставил под угрозу семью, раскрыв свои планы.

– Помолитесь за него, – сказал он, прежде чем снова сесть на борт. – Ему это сейчас пригодится.

Он кивнул полицейским, но они остались стоять на том же месте, вглядываясь в море.

– Арне Бьёрнебу здесь нет, – крикнул Сульстад. – Назад в Арендал!

Один из полицейских указывал на что-то, онемев от ужаса.

Большой военный корабль на бешеной скорости направлялся к берегу. За ним шел второй, а на горизонте появился третий. Затем с неба донесся рев. Над ними летели пятьдесят вторые «юнкерсы» с одинаковыми эмблемами на фюзеляжах – черными крестами на белом фоне.

– Это еще кто, чтоб им пусто было? – возмутился Ян Шалгсон.

– Немцы, – мрачно ответил Биргер Сульстад. Видно было, что ему страшно.

– Немцы? Что они здесь делают?

Позже тем же вечером по радио объявили, что немецкие крейсеры и эсминцы достигли портов Осло, Кристиансанна, Бергена, Тронхейма и Нарвика и слабое сопротивление было подавлено. В это же время немецкий посол Курт Брауэр предложил правительству в Осло принять покровительство рейха.

Сухой закон, деньги, повседневные неприятности сжались перед лицом неизбежной опасности, стали мелкими, незначительными, ничтожными.

9

Нацистская оккупация сосредоточилась в столице Норвегии и вдоль побережья. Норвежское радио в изгнании неустанно передавало из Лондона слова министра иностранных дел Хальвдана Кута: норвежцы не сдаются, борьба уже идет. Но на деле страна практически капитулировала.

Арендал не стал исключением. Немцы устроили штаб-квартиру в заведении мадам Столтенберг – после смерти Шведа оно опустело. Немецкие военные ходили по улицам, ездили на грузовиках и мотоциклах, гуляли в портовых тавернах. Их окружали женщины, которым было что предложить, и мужчины, которым было о чем попросить. Каждое разрешение, каждый документ, каждую квитанцию проверяли нацистские власти.

После отъезда брата Асбьёрн перебрался в город. Он ночевал на диване в гостиной у Сюннёве, а днем помогал Рольфу Хансену и Виктории восстанавливать старую таверну Хетиля. Он часто вспоминал брата: без него Асбьёрн стал как будто одноруким – так он привык, что Арне всегда рядом. Раньше ему казалось, что они совсем разные, но теперь он чувствовал, что они всегда были похожи, как две чайки в полете.

Мортен не возражал против того, чтобы сын отправился в город и работал в баре. Вряд ли человека старше тридцати можно переубедить.

– Заодно присмотришь за девочками! – сказал он, имея в виду Сюннёве и Тею.

Асбьёрн много работал, вложил свои сбережения в ремонт трактира, и в конце концов заведение Хетиля снова открылось. За стойкой встали Асбьёрн и Виктория, сестра Рольфа.