Остров незрячих. Военная киноповесть

А по дороге заехать в особняк, где разместилась разведрота, и помочь капитану Арташову в поисках угнанной в Германию невесты.

Гулько продолжал стоять. Полехин нахмурился:

– Что-то непонятно?

Гулько проглотил ком обиды.

– Слышал, что отбываете, Василий Трифонович, – намекающе произнес он.

– Да, в самом деле, – Полехин, спохватившись, протянул лапищу для прощания. – отныне будем служить порознь.

В этом брезгливом «служить порознь» невольно проступило истинное отношение армейского чистоплюя к ретивому службисту.

От генерала Гулько вышел бурый от ярости. Потому что в момент прощания ему был указан нынешний удел: разбираться с перепившими танкистами да разыскивать баб для генеральских любимчиков.

– Товарищ подполковник, – прервал размышления Гулько разбитной водитель. – Мы как: сначала едем арестовывать Гаврилова, а к Арташову на обратном пути? Я к тому, что разведчики где-то здесь разместились. Он мотнул головой на сосновую рощу, в глубине которой среди зелени алым пятном сочилась черепичная крыша. Встрепенувшийся Гулько разглядел впереди развилку, сделал знак притормозить. – Кто ж с арестованным по гостям разъезжает? Сперва загляну к Арташову, а потом уж за Гавриловым сгоняем, – он выбрался из машины. – Туда проехать можно, – водитель показал на колею. – Ждать здесь! – коротко приказал Гулько. – Проверю, как службу несут. Многие сейчас бдительность потеряли. Он углубился в кустарник. – Сегодня злей обычного, – не удержался один из конвоиров, доставая кисет. – Так есть с чего, – всезнающий водитель, не стесняясь, запустил лапу в чужую махорку, принялся крутить жирную самокрутку. – Ему опять рапорт о переводе зарубили. Сказали, чтоб в Германии дослуживал. А здесь после войны на чем отличишься? Ни тебе шпионов, ни диверсантов. Одна пьяная пальба да драки. Вот и бесится. Едва Гулько свернул на тропинку, ведущую к особняку, как столкнулся с сухопарым пожилым немцем в тирольке.

При виде советского подполковника фриц вместо того, чтоб испугаться, расцвел в доброжелательной улыбке.

– Wer bist du? [20] – Гулько чуть отступил.

Старик успокоительно выставил руки.

– Не пугайтесь, господин подполковник, – на чистом русском ответил незнакомец. – Вы среди своих. Я и сам в некотором роде подполковник.

Он вытянулся шутливо, коротко кивнул:

– Честь имею представиться, капитан второго ранга Горевой!

– Второго ранга? – переспросил Гулько, приглядываясь к чудаковатому старичку.

– Так точно! – браво повторил старик. – Имел честь под командованием адмирала Эссена воевать на Балтийском флоте. И хоть волею судеб вот уж двадцать пять лет обретаюсь на чужбине, но Россия навсегда здесь! Он высокопарно ткнул себя сухим пальчиком в область сердца. – Должно быть, изволите разыскивать капитана Арташова? – Вы его знаете?

– Это наш гость. Если позволите, – провожу, – Горевой радушно указал рукой направление. – Как водится на Руси, друг нашего гостя – наш гость. – Ваш гость? – Гулько пригляделся. – А кто вы сами, черт возьми? – По-моему, я представился. В настоящее же время состою управляющим у баронессы Эссен. – Это что, жена того адмирала, у которого служил?

– Никак нет. Не жена, а вдова. И не адмирала, а его племянника. – Один хрен, белогвардейская сволочь! – определил Гулько. Благодушие сошло с Горевого. – Во-первых, белогвардейской, как вы изволили выразиться, сволочью адмирал Эссен быть не мог хотя бы потому, что скончался за два года до вашей революции. Он был просто знаменитым русским адмиралом. – Русский или белогвардейский – всё едино. Есть советский и – все остальные, – отчеканил Гулько, с нарастающей алчностью разглядывая Горевого. – Ну а сам? – Что сам?

– Сам-то не умер. Эва куда сиганул! – Гулько облизнулся в предвкушении удачи. – Где был в гражданскую? Ну!

Старик слегка смутился. Но то ли вранье претило, то ли не заметил надвигающейся опасности. Ответил честно.

– На Южном фронте.

– Короче, – деникинец! – сладко выдохнул Гулько. – И, конечно, удрал за границу, чтоб продолжить борьбу с советской властью?