Остров разбитых сердец

Перечитываю письмо. Оно одновременно огорчило и рассмешило меня. Бедняжка Энни! Она, конечно, пыталась угодить Тому. А ему тоже не позавидуешь. С Энни бывает нелегко. Она очень чувствительна. Это и самое большое ее достоинство, и самый большой недостаток. Если бы в такой ситуации оказалась Кристен, она, вместо того чтобы обижаться, посмеялась бы над своим промахом и ответила бы какой-нибудь шуткой. Например: «Вы правы! С сегодняшнего дня пользуюсь только микроволновкой. Вы какие стейки предпочитаете: со вкусом тефлона, резины или картона?» Надо успокоить парня.

Дорогой Том!

Мне жаль вас обоих. У Энни кожа тонкая, как крылья мотылька. Поэтому мне всегда приходилось быть с ней особенно терпеливой и осторожной. Но, поверьте, я тоже не раз садилась в лужу. (На связь с Вами я изначально вышла именно потому, что перед отъездом дочки допустила очередной ляпсус.) Положительный момент: при всей своей ранимости Энни очень добрая. Я не знаю другого ребенка, который так же умел бы любить и прощать.

«Это потому, – думаю я, – что у нее нет нашего фамильного гена злопамятности. Кристен всегда побаивалась деда, а Энни по какой-то неведомой причине его обожает. Может, и меня она когда-нибудь простит?»

Даже если Энни на Вас разозлилась (что вряд ли), к утру она снова будет самой собой – веселой солнечной девочкой. Но скорее всего, она почувствовала себя униженной. Больше всего на свете ей нравится радовать других людей. Стоит лишь немного ее подбодрить, похвалить, и она воспрянет духом. Я уверена.

Спасибо, что написали мне. Надеюсь, мой совет Вам поможет. А сейчас, пожалуйста, поспите хотя бы чуть-чуть.

С наилучшими пожеланиями,

Эрика

Том, как и я, не находит себе места, оттого что задел чувства Энни. Представляю себе, как этот мужчина сидит один с чашкой кофе и смотрит на прекрасный спящий город. Часы на моей прикроватной тумбочке показывают десять минут одиннадцатого. Несколько секунд я задумчиво грызу ноготь большого пальца, потом приписываю еще одну строчку:

Я не сплю. Если хотите поговорить, вот мой номер.

Отправив ответ, два часа лежу без сна. Жду. Но Том не звонит. Какая же я дура! Может, у меня и нет для этого оснований, но я чувствую себя уязвленной. Как будто меня отвергли.

Во вторник днем я сижу у Кейт на веранде в ожидании звонка. Профессор Барретт накануне так и не позвонил. Вероятно, мое предложение показалось ему странным. Зато я получила известие от Эллисон. Она говорила со Стивеном Дугласом, главным застройщиком жилого комплекса «Фейрвью», – тем самым, который планировал предоставить эксклюзивный листинг Эмили. По словам Эллисон, наше предложение его заинтриговало. Она договорилась с ним о телефонной конференции.

Поправляю костюм и приглаживаю волосы, как будто сижу у себя в кабинете, а не здесь, на острове. Мне приятно отвлечься от мыслей об Энни и Кристен, о папе и даже о маме. Собираясь с мыслями перед разговором, я успокаиваюсь. Это мой мир – мир цифр и юридических терминов. Здесь я чувствую себя хозяйкой положения.

Раздается звонок. Часы показывают 1:58. Я прокашливаюсь, чтобы мой голос казался спокойным и услужливым – именно таким он и бывает, когда я у себя в офисе, на Манхэттене.

– Здравствуйте, Стивен. Спасибо за звонок. Позвольте, я вызову Эллисон.

Уже собравшись переключиться на другую линию, я слышу:

– Секундочку. Извините, это Эрика Блэр?

Я удивленно склоняю голову набок:

– Да. А вы не Стивен Дуглас?

– Нет, Эрика, я Том Барретт, работодатель Энни.

Голос у него мягкий, умиротворяющий и сочный, как густой соус.

– Здравствуйте, Том, – говорю я, глядя на часы: уже без одной минуты два.

Вот незадача! Менее удачного времени для звонка было просто не придумать!

– Сегодня утром я задремал, после того как отправил вам письмо, и проспал дольше обычного. Когда прочел ваш ответ, звонить было уже поздновато.

– Да ничего страшного! – говорю я и почему-то нервно хихикаю – даже самой становится противно. – Видите ли, я жду звонка по работе. У вас все в порядке?

– Да, все хорошо. Извините, что я не вовремя. Не буду вас отвлекать.