Остров разбитых сердец

Дорогое чудо!

Завтра я рассею прах дочери в Чесапикском заливе. Рядом будут люди, которые любили ее и любят меня. Люди, которые всегда меня поддерживали, особенно в последний год. Кстати, случилась очень странная вещь: я поняла, как сильно хочу, чтобы мой отец тоже приехал. Да, да! Старый болван, который вечно злится, капризничает, никогда не знает, что нужно говорить, и рядом с которым я сама, как девочка, не могу связать двух слов. Я хочу, чтобы он тоже был рядом.

Мы с ним сильно отклонились от верного курса, и сейчас я бы охотно взяла обратно все жестокие слова, которые ему наговорила. Я наконец-то поняла: иногда, чтобы увидеть гладкую сторону камня, надо его перевернуть. Мне кажется, после стольких лет я наконец-то увидела отца с гладкой стороны. И себя тоже. Видишь ли, моя мать была душевнобольной. Папа потратил все деньги на попытки ее вылечить. Даже бросил работу и перевез нас всех на остров, который мама раньше любила, поближе к ее бабушке. Надеялся, что это поможет. Он делал все возможное для своих дочерей. Как и я для своих.

Слезы начинают щекотать мне горло.

Я бы очень хотела сказать ему, пока не поздно, что люблю его и ценю. Если бы только жизнь позволила мне все обнулить!

Нажимаю «отправить». Вскоре сигнал телефона выдергивает меня из полусна. Включив прикроватную лампу, читаю два простых предложения: «Обнуление бывает 365 раз в году. Называется полночь». По мне бегут мурашки. Именно эти слова отец сказал мне февральским утром, когда услышал наш разговор с Кейт по громкой связи. Так значит, «чудо» – это он и есть?

А как же виртуальный ай-пи-адрес? Мой папа не соображает в современной технике настолько хорошо, чтобы суметь скрыть свое местоположение. Зато соображает Джона, а они встречались каждый день. В один миг все кусочки мозаики встают на свои места. Цитаты папа брал из альбомчика Кейт. А «пропавшая дочь» (так он обозначил тему сообщений) – это я. Не Кристен, не Энни. Мой отец, как на чудо, надеялся на то, что я вернусь к жизни.

Зажимаю рот ладонью, и из моей груди вырывается стон. Отец меня любит. Слезы застилают мне глаза, когда я пишу:

Папа, это ты! Теперь я понимаю, зачем ты заманил меня на остров. Я должна была посмотреть в глаза той правде, от которой бегала почти всю жизнь. Ты видел, как я плакала на Сосновом мысе. Тебе удалось достичь цели, но мое прозрение оказалось слишком болезненным. Напуганный этим, ты рискнул всем, чтобы я вернулась на материк.

Ты спас меня, папа, причем во многих смыслах. Возможно, в наших отношениях навсегда останется неловкость. Но я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь.

Убираю пальцы с клавиатуры. Мой отец, спору нет, тяжелый человек. Показывать свои эмоции он стесняется. Анонимные письма были для него единственным способом дать дочери совет, выразить свою любовь к ней и при этом не чувствовать себя неловко. Так стоит ли впрямую разоблачать его?

Я жму на клавишу удаления до тех пор, пока письмо полностью не стирается. Вместо прежнего текста я пишу ту фразу, которой ответила отцу несколько месяцев назад: «Спасибо. Непременно запомню твои мудрые слова, Платон».

Глава 54. Эрика

Суббота, утро. На небе вздулись тяжелые серые облака, готовые взорваться. Я собрала все нужное для крабовых котлеток – любимого блюда Кристен, которым я сегодня буду всех угощать. Ну а пока я сижу на заднем крылечке и пью кофе. Передо мной роскошная ваза орхидей от Уэса Девона. Энни болтает по телефону со своим другом Рори.