Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

— Я… Я хотел рассказать тебе о разных удивительных вещах. Ну… Например, пирокинез. Представляешь, некоторые люди на Земле умеют взглядом воспламенять предметы. Посмотрит такой тип, например, на вон тот куст…

— Вот так? — спросила Леокадия, глянула на куст, тот заискрился, задымился и вспыхнул ярким пламенем.

— Ну-у… Типа того, — осекся я. — Но это-то, конечно, ничего особенного… Так…

Мы помолчали.

— Левитацией тебя тоже не удивишь… — выдавил я.

— А что это?

— Та же антигравитация. Способность летать без крыльев и других приспособлений…

— Да уж… — усмехнулась она, приподнялась сантиметров на десять над скамейкой, не меняя позы, выскользнула из беседки, облетела вокруг нее и приземлилась обратно на свое место.

— Суггестия… — пробормотал я. — Это вообще — твой хлеб… Кундалини! — вспомнил я. — Да, кундалини!

— А что это такое? — заинтересовалась она.

— Это когда в тебя вливается какая-то удивительная энергия, и ты вдруг понимаешь, что на свете самое главное. Тебя всего распирает от внутреннего огня и новой информации, и тебе хочется приключения — главного приключения твоей жизни. Чакры набухают, и наступает просветление…

Пока я говорил все это, Леокадия внимательно смотрела на меня огромными голубыми глазами, потом вдруг чуть наклонилась, и наши губы соприкоснулись. Поцелуй был долгим и отнюдь не невинным. Наконец она оторвалась от меня и спросила:

— Вот так?

— Да… Пожалуй… — отозвался я, ощущая внутренний огонь и набухание чакры. Я потянулся к ней…

— Стоп, стоп, стоп! — остановила она меня холодно. — Это был научный эксперимент. А дальше получится совсем другое.

— Извини, — поспешно отпрянул я, вздохнул, успокаиваясь, и спросил: — А как у вас насчет полтергейста и спиритизма? И еще насчет этих, как их… Кругов на полях.

— На каких полях? — заинтересовалась принцесса.

— Да на любых. На чечевичных, на гречишных… — господи, что ж это я никаких нормальных полей вспомнить не могу?! — на просовых, ячменных… На маисовых…

— Что еще за круги? — прервала мои мучения принцесса.

— Ну, это такие круги, которые… Они такие большие, — развел я руки, — просто огромные, их только сверху видно. — Честно говоря, я плохо соображал, что говорил. Огонь в груди еще горел, и губы еще чувствовали мягкое прикосновение… — Никто не знает, откуда они берутся, — тянул я резину. — Некоторые даже считают, что их оставляют летающие тарелки, ну, это такие космические корабли…

— Корабли злувов имеют форму тарелок, и они бывают на Земле. Но, насколько я знаю, они стараются не садиться туда, где могут остаться следы. Но если все-таки приходится, то, пожалуй, на посевах остаются как раз такие круги, о которых ты рассказываешь.

Та-ак… Опять облом.

— А что такое полтергейст и спиритизм, о которых ты упомянул? — спросила Леокадия.

Это была последняя возможность. И я уцепился за нее. Я внутренне встряхнулся, собрался и решил не ударить в грязь лицом.

— О! — воскликнул я. — Полтергейст и спиритизм — это самые удивительные явления на Земле!

— Неужели?! — выдохнула Леокадия, подчиняясь моему энтузиазму. — Говори!

— Ты только представь! Предметы сами собой начинают летать! Стеклянные банки с размаху бьются о стены и раскалываются на кусочки!

— Не может быть! — подавшись вперед, прошептала принцесса.

— Может! У нас еще и не такое бывает! На стенах сами собой появляются надписи, например: «Убью!» Или наоборот: «Будь осторожен! Бойся жены, она — извращенка!»

— Поразительно! — вскричала принцесса. — Я должна сообщить об этом нашим ученым!

— Да подожди ты! Полтергейст, это еще что! Спиритизм намного круче!

— И что же это такое?! — Леокадия глядела на меня во все глаза. Вот подействовало так подействовало. Да я и сам как-то разошелся. Не-ет, не зря все-таки, выходит, я читал эту несчастную газетенку.

— Спиритизм — это когда вызывают души умерших и разговаривают с ними…

— О чем?

— Да хоть о чем! Можно, например, спросить, как там в загробном мире каким-то другим умершим приходится. Нравится им там или не нравится. Видят ли они тебя, знают ли о последних событиях в нашем мире и как к ним относятся…

— Быстрее вызывай такую душу! — воскликнула Леокадия. — Я хочу узнать, как там моим папе с мамой!

Мне сразу стало как-то нехорошо. Я давно уже хотел спросить, где ее родители. А то принцесса есть, а короля с королевой почему-то нету. Но как-то не собрался.

— Ну, я-то этого не умею… — признался я.

— Не умеешь?.. — На лице принцессы отразилось разочарование. — А кто умеет?

— Ну… Если честно, то, мне кажется, никто.

— То есть как? — Теперь ее лицо стало строгим, если не сказать — мрачным.

— Ну… Мне кажется, все это выдумки. Как и полтергейст, кстати.

— Выдумки? — Она смотрела на меня озадаченно. — А-а! Люди сочиняют это как произведения искусства? Литература, поэзия… Ты просто забыл сказать об этом?!

— Как произведения — тоже бывает. Но некоторые уверяют, что все это умеют по-настоящему. Чтобы денег заработать, авторитет… А на самом деле не умеют. Вранье это все. Ложь. Неправда.

Она поднялась, и в лице ее отразилась нескрываемая мука…

— Что ты наделал, Костя, что ты наделал… — сказала она печально.