Остров Русь (сборник)

Немножко по направлению к Киеву вместе проехали, а потом толмач прощаться стал.

– Богатыри! – улыбаясь сказал он. – Рад я был с вами познакомиться, но пора и честь знать. Отправлюсь я к себе на родину и всем буду про вас рассказывать.

– Это правильно, – благосклонно кивнул Алеша.

– Привет Кейсероллу, – сказал Кубатай. – У меня в Киеве еще дело есть, так что я завтра приеду.

– Увижу – передам, – похихикивая сказал Смолянин. – Видишь ли, Кубатайчик, ухожу я из ДЗР.

– Чего? – поразился Кубатай. – На что ты жить-то будешь? Кому твой русский язык нужен, кроме нашей конторы?

Смолянин гордо потряс в воздухе кулечком с яйцами:

– Вот оно – мое будущее! Организую я компанию, назову ее «Я + Я». Буду яйцами торговать.

– Почему «Я + Я»? – изумился Кубатай.

– «Я плюс Яйца»! – пояснил Смолянин. – Звучит?

– Ну, в общем, да, – признался Кубатай. – Только ж яйца твои кончатся быстро, вот и прогоришь.

Смолянин загадочно улыбнулся:

– Во-первых, золотые яйца товар дорогой, штучный, на любителя. А во-вторых, – он невольно схватился за поясницу, – во-вторых, прав был Манарбит.

– В чем прав?

– Остаются кое-какие свойства после пребывания в этномагическом поле! – загадочно изрек толмач и пришпорил коня.

Кубатай разинув рот следил за стелющимся позади Смолянина облаком пыли. Потом спросил тревожно:

– Что ж мне-то осталось? А, Иван?

– Весной увидишь, – дипломатично предположил дурак.

Кубатай кивнул и сказал:

– Придется мне с Кейсеролла молоко требовать за вредность работы. Молоко… и сливочки, и сметанку…

Так и поехали дальше – Илья с Аленой и Алеша с Лизой счастливые, Добрыня – надежд преисполненный, Кубатай – задумчивый, а Иван-дурак, по обыкновению, радостный.

А при дворе князя Владимира тем временем начинался бал. Была приглашена вся знать русская, послы кавказские, половецкие и печенежские, татарва пленная да киргизы заезжие. Столы ломились от икры, блинов да зелена вина.

Лишь Василиса Прекрасная, сидя в своей горенке, пребывала в глубокой печали. Марья-искусница, помогающая ей одеваться, пыталась успокоить княгиню:

– Ваше величество, верьте ему! Он успеет! Он такой прыткий! Да и мудрец заморский с ним.

– Прыткий, прыткий, – грустно повторила Василиса. – Все они прыткие на обещания-то… Ах! Что же мне делать? Честь моя под угрозой!

– Первая часть киевского бала! – заявил просунувшийся в горницу паж. – Василиса, тебя князь кличет!

– Ах! – закатив глаза, произнесла Василиса. – Совру, что забыла сережки на тумбочке. Но если ко второй части бала дурак не приедет – конец мне.

– А значит – и всей земле Русской, – горько прошептала Марья. – Татары вконец обнаглели, предлагают Владимиру на дочке их хана ожениться! Сделать женой младшей, любимой… Попадет тогда Русь под иго татарское!

Василиса головой покачала:

– На двоеженство Владимир не пойдет. Знает, что слаб по мужской части. А вот если со мной разведется – конец… Ох, Марьюшка, быть беде!