Остров Сахалин

В оставленных нами Огоньках долгое время располагался лесной пост, занимавшийся надзором за просторами и контролем за добычей топлива, однако со временем средств на содержание этого поста стали выделять все меньше и меньше, и в итоге его ликвидировали; в отсутствие контроля начались многочисленные злоупотребления, а потом и злодеяния. Артели, которым удалось объединить мощности, занялись планомерным уничтожением оставшихся лесных массивов. Технология этого процесса, по словам Артема, была предельно проста: лесозаготовители бурили вокруг выбранного дерева шурфы и закачивали в них соленую воду, которую брали в море. При наличии малоограниченных людских ресурсов должное количество морской воды доставить до цели сложностей не представляло – от побережья в глубь острова пролегли тайные соляные тропы, по которым доставлялась в канистрах вода. Артем рассказал, что сам участвовал в некоторых облавах и засадах, установленных на водяных тропах, впрочем, при такой протяженности береговой линии контролировать все не удавалось. И очень скоро лес начал гибнуть в массовом порядке, и это можно вполне наблюдать здесь, на Ловецком перевале, который похож на шкуру леопарда. Природное равновесие было нарушено, леса страдали от пожаров и засух, зеленый цвет здесь встречался редко.

– Царство теней, – усмехнулся Чек и указал пальцем вверх: – Я видел, как они смотрят на нас. Девочка, моя милая девочка, я тебе говорил…

За райскими вратами красные волки давно разорвали последнего единорога.

Ерш шагал медленно, и Чек шагал медленно, и я медленно, Артем уходил далеко вперед, оценить обстановку, и возвращался или дожидался у обочины. Китайцы при виде него переходили на другую сторону.

Чек рассказывал. Сначала я не понимала и не слушала, но Чек продолжал рассказывать.

Он родился ранним утром в час Дракона, в день Дракона, в год Дракона. Чек помнил, тогда еще он вел календарь и видел в этом смысл, его завораживали цифры, Человеку нравилось, что каждый день учтен и вписан.

Чек забыл, как звали его мать, она умерла, когда тому едва исполнилось три месяца. Его кормилицей стала кореянка без имени, потерявшая своих детей. Она привязалась к мальчишке.

Когда ему исполнилось восемь, он и его кормилица собирали на склоне горы кислицу. Кислица росла вдоль ручейка, берущего начало в источнике. Они набрали по две корзины и, утомившись, решили отдохнуть. Он уснул на траве у воды, а его кормилица остужала в ручье ноги, распухшие от усталости. Проходящий мимо свободный поселенец из каторжан решил напиться и, опустившись на колени, стал зачерпывать из ручья воду. Вдоволь напился, но тут его угораздило посмотреть вверх, и он увидел кореянку, которая погрузила ноги в ручей, в воду, которую он пил.

Каторжанин пришел в ярость, задушил кормилицу веревкой от вещевого мешка и сбросил ее под гору. После этого он заметил спящего в траве мальчишку, убил и его, разбив ему голову тяжелым плоским камнем и сломав позвоночник. Мальчишку каторжный не стал сбрасывать вниз, повинуясь внезапному и необъяснимому порыву, он уложил тело между валунами и составил над ним невысокий каменный холм.

Мальчик выжил каким-то непостижимым образом. Чек искал их сутки, обходя гору по спирали сверху вниз, и к вечеру нашел у подножия место, куда упала кормилица – кровь и поломанные ветки. Само тело исчезло, скорее всего, его утащили ханы. Тела ребенка Чек тоже не нашел. Он вернулся наверх, на гору, а на следующее утро приполз он. Его голова была разбита, ноги отнялись, но некоторым чудом он оставался жив, хотя не мог говорить и почти ослеп.

– Но это прошло, – говорил Чек. – Голова зажила, кости срослись, а позвоночник вытянулся. Вернулось зрение, и он снова стал ходить. Не сразу, конечно, с костылем, с палкой. У нас дома висел мой старый багор, он ходил с ним. Ты заметила? Эту штуку с камнями? Это впечатляет…

Он мог поставить багор на тыльник, и багор не падал. Он легко находил равновесие, составляя пирамиду из двух стульев. Его было сложно сбить с ног, он был словно приклеен к земле, даже землетрясения не моги его поколебать. Он почти никогда не поскальзывался и почти никогда не падал. Человеку казалось порой, что центр тяжести у этого мальчишки находится где-то в пятках.

Еще когда он лежал у стены с переломанной спиной, Чек притащил с реки ведро гладких круглых камней и высыпал их под матрас из водорослей, чтобы оставалось меньше пролежней. Когда Чек вернулся вечером, он обнаружил столб, построенный из окатышей. Все камни, принесенные Человеком. Столб уходил под потолок.

Через полгода он смог подняться на ноги. Он взял багор, приспособил к нему рожон и ходил как с костылем. Тогда Чек начал его учить.