Остров страха

Не понимаю людей, которые говорят, что путь домой несет в сердце счастье. Я не радуюсь возвращению к будням. Для меня будни пусты и обыденны. Жизнь мою наполняет лишь работа, от которой я все меньше получаю удовольствия, и Кира, которая смотрит на меня уже как на божество… а «божеству» нечего ей сказать. Она взрослеет, она растет, у нее есть только бабушка, дедушка и тетя Наташа, а я сейчас плохой воспитатель. Если тебе нечего сказать ребенку, когда он спросит что-нибудь вроде «а зачем мы?», «а почему надо вот так?» — все, суши весла. Нельзя отделаться общими фразами, вычитанными из книг или услышанными в разговоре с психотерапевтом. Ты должен дать ребенку свой ответ — прочувствованный и понятый, потому что сам должен следовать своим же собственным теориям. Ребенок будет учиться у твоих поступков, а не у твоих слов.

А я пока ничего не чувствую и не понимаю.

Я бы с удовольствием осталась на этом Острове. Не знаю, на какой срок, но задержалась бы точно, чтобы дышать этим невероятным воздухом, наслаждаться простором, пропитываться счастьем, как грунт в горшке с орхидеей пропитывается влагой. Я обжила бы это замок, повесила шторы на окна, разбила газон под стеной, повесила бы гамак между деревьями и лежала, слушала прибой и любимый трек U2 «I Still Haven’t Found What I’m Looking For», в миллионный раз сокрушаясь вместе с Боно: «Я действительно все еще не нашла то, что искала».

Бегство от реальности? Ну и плевать! Реальность такова, что от нее следует бежать. Хотя бы на время.

Время, время… это главное, что нам нужно.

6

По возвращении Никита с удивлением обнаружил, что женщина в траурном (или похожем на траурное) одеянии оставалась на берегу. Это невероятно, но прошло несколько часов, а она не уходила. Она больше не стояла на пристани, глядя на Озеро, она бродила по берегу — по асфальтированной аллее, ведущей вдоль побережья от лодочной станции к санаторию.

Никита смотрел на нее, привязывая лодку к пристани. Смотрел на нее, разговаривая с молодым сменщиком. Смотрел он на женщину из своего застекленного командного мостика, переодеваясь в сухую одежду, принесенную утром из дома.

Женщина не уходила.

Никита думал недолго. Он хорошо запомнил тот взгляд с пропастью грусти, обращенный в сторону Острова, и понял его значение. Наверно, к Алтарю может привести не только Любовь, но и Боль. Впрочем, одно без другого, кажется, и не существует в этом мире.

Никита причесался, осмотрел себя в небольшом перекошенном зеркальце и спустился по лестнице на пристань.

— Меня не будет до завтра, — бросил он Андрею.

Женщина, гулявшая по прибрежной аллее, увидела его издалека. Остановилась. Никита понял, что она его встречает. Он смутился, замедлил шаг. Неужели она ждала здесь все это время? Кстати, о времени. Никита посмотрел на часы, ожидая увидеть стрелки, замершие в момент преодоления первого барьера (а случилось это около одиннадцати иди даже в начале двенадцатого), но водонепроницаемые и противоударные часики, подделка под «швейцарцев», шли как и в обычные дни.

Четверть третьего! Они провели в опасном походе всего три с небольшим часа. Если пространство как-то искривилось, то со временем ничего не произошло. Почему он плохо изучал в школе физику?

Никита не заметил, как уперся взглядом в каблуки ее туфель. Поднял голову.

Женщина была очень красива. Она пережила какое-то горе, но, как бы ни кощунственно это звучало, скорбь делала ее прекрасной. Никита уставился на Анну Зименкову, женщину, потерявшую в далекой Америке сына-студента, не в силах проронить ни слова.

Но женщина сама пришла ему на помощь.

— Вы были там? — Она взглянула поверх его плеча в сторону Озера.

Никита кивнул.

Анну это известие повергло в странное состояние. Она задышала часто, приложила руку к груди.

— Это возможно?

Никита вздохнул. Что он мог сказать? Пройдет не один день и не одна неделя, прежде чем он сам окончательно свыкнется с мыслью, что россказни об Озере и магической силе Острова — не россказни вовсе, а сущая правда, как правда и то, что алкоголизм приводит к циррозу печени и энцефалопатии.

— Да, — сказал староста. — Послушайте, я не знаю, поможет ли вам это, но…

Он сунул руку в карман, нащупал камни, выбрал один из четырех (он не удержался и тоже набрал их с запасом). Камень нагрелся, стал почти горячим. Значит, он все делает правильно.

— Возьмите. Это оттуда. — Никита протянул камень на ладони. Видя ее недоумение, он попытался объяснить, хотя и сам плохо понимал: — Держите при себе, просите, молитесь… не знаю, как-то так.

Анна взяла камень. Губы дрогнули. Никита поспешил попрощаться.

— Удачи, — кивнул он и пошел своей дорогой.

Ему хотелось принять душ и рухнуть в чистую постель. А завтра он будет узнавать насчет визы в Австралию.

7

Кира задержалась на берегу. Взрослые разобрали палатки, упаковали снаряжение и скарб, собрали в пакеты мусор и теперь сидели у догорающего костра. Все молчали, в том числе и Каревы. Вениамин Анатольевич и Татьяна с момента возвращения товарищей так и не задали им ни одного вопроса. Ни единого.