Остров страха

— Это я пошутил, ребята, не чаю же с вишневым вареньем я пришел просить в субботу утром. Шкалик водочки и две полторашки пива, плиз.

Староста скрылся в глубине магазина.

5

Чувства, аналогичные тем, что одолевали и Костю, и сказочного Иванушку-дурачка, и некоего гипотетического барана, хозяева которого перекрасили ворота, испытывал и Стасик, остановившийся перед забором бывшего пионерского лагеря. Ему хватило нескольких минут, чтобы понять, что лагерь действительно бывший. Ни звука не доносись из-за глухого зеленого забора из профнастила — ни лая собак, ни визга бензопилы, ни приглушенных голосов. Слева от ворот на небольшом постаменте стояла ржавая красная звезда. Стасик прекрасно ее помнил еще подростком. Ее было видно издали, еще при подъезде к лагерю. Он вспомнил, как сидел в желтом вонючем «Икарусе», дожидаясь полной посадки отряда, и смотрел в окно на эту звезду. Тогда она служила безмолвным стражем счастливого пионерского детства… а что стережет теперь?

Стасик огляделся. Здесь стало тесно. Двадцать лет назад на площадке перед воротами свободно маневрировала колонна автобусов, а теперь едва ли развернется пара легковых автомобилей. Неужели лес может разрастаться? Или просто в детстве все кажется большим и широким. Стасик сделал несколько шагов вдоль забора и вскоре понял, в чем дело. Хозяин объекта хапнул лишние гектары, отсюда и теснота.

Он вздохнул, почесал затылок (точь-в-точь, как это сделал примерно в те же минуты Костя возле магазина), вернулся к воротам. Заметил справа от петель звонок. Стало быть, сюда можно войти, достаточно лишь нажать кнопку. Еще правее к воротам были приклеены два файла с вложенными в них листами объявлений. Стасик подошел ближе.

Никакой полезной для него информации тексты не содержали: «Посторонним вход запрещен» и «Дрова, уголь, жидкости для розжига — оптом. Любые партии. Телефон…».

Жидкость для розжига в этой глуши? Стасик не заметил на побережье скопления туристов, способных закупать топливо оптовыми партиями — ни брошенных мангалов, ни камней, сложенных в костровища, ни даже мелкого мусора вроде фантиков и смятых сигаретных пачек. Похоже, туристы не жалуют этот берег. Сам Стасик предложил друзьям вариант с этим Озером лишь по одной причине: он хотел найти пионерский лагерь, прогуляться по стадиону, пройти по песчаному берегу к понтонам и там постоять, глядя на воду. Ему хотелось убедиться, что вечер на берегу с девочкой Катей не приснился, что он имел какое-то значение.

Дурь. Слюнявая сентиментальная дурь, характерная для изнеженных мальчиков за тридцать. Что может значить тот вечер? Момент взросления? Едва ли. Стасик взрослел очень медленно. Когда у некоторых его ровесников рушился второй брак, Гисыч только-только вступил в первый, а к детям даже еще и не приценивался. Двадцатипятилетняя Олеся, с которой он познакомился на фотосессии в ее собственном агентстве и после десятка романтических встреч женился, пока не заводила разговоров о потомстве, сосредоточившись на карьере в рекламном бизнесе. Так что ни о каком взрослении речь не идет, потому что и через годы после последней смены в пионерском лагере в августе 1989-го он остался тем же мечтательным недотепой. Что же тогда случилось, почему он сейчас стоит и смотрит на этот глухой зеленый забор и ищет способ проникнуть внутрь?

Он посмотрел влево, куда уходила грунтовая дорога, по которой они приехали сюда накануне. Если пройти вдоль забора, можно дойти до самой высокой точки и перелезть поверху. Можно, конечно, подплыть и по воде… кстати, замечательная мысль! И как он раньше не догадался! У Карева, кажется, есть резиновая лодка, можно ее позаимствовать и аккуратненько подгрести к понтонам, если они еще существуют.

А почему, кстати, просто не подойти к воротам и не нажать кнопку звонка?

Стасик ухмыльнулся. Нет, ребята-демократы, на это он не пойдет. Кто выйдет на звонок? Цивилизованная охрана? Или бородатый бандит с тесаком? И, кстати, что он объяснит охране? «Извините, я турист, отдыхал здесь еще в перестройку, вот хотел пройтись по местам своей туманной юности. Не переживайте, я только до пляжа и обратно». Надо не забыть состроить трогательную большеглазую морду Кота В Сапогах, приятеля Шрека. Вот будет хохма.

Нет, звонить он не станет.

Он стал вскарабкиваться на холм. Из-за забора по-прежнему ничего не было видно. Через несколько минут Стасик дошел до самой высокой точки. По другую сторону показалась крыша одноэтажного корпуса.

— Ага, — прошептал Стасик. Сердце его отчаянно забилось. Он увидел крышу здания, в котором провел свое последнее пионерское лето. — Привет, красавец.

Отплевываясь от паутины и отмахиваясь от комаров, он приблизился к забору. Два металлических листа расходились внизу. Стасик просунул руку в проем. Голова пролезет, значит, пролезет и все остальное. Он потянул край листа на себя. Проем увеличился. Потянул еще. Оглядел результаты своего вредительства и остался доволен. Шумно выдохнул, пытаясь унять сердцебиение.

6