Остров страха

Тело Егора Степановича Рындина 1925 года рождения увезли через два часа. Староста Никита и Николай Дровосек, помогавшие работать милиции и медикам, сначала не поняли, о ком идет речь — настолько непривычными уху оказались полное имя и данные о возрасте Ключника. Но менты, основательно пошуровавшие в доме старика, нашли и документы, и фотографии его родных, и даже какие-то драгоценности, пролежавшие в деревянной шкатулке с поцарапанной крышкой не одно десятилетие. Все это подтверждало, что у Егора была биография, до странного периода ежедневных медитаций на скамейке наполненная событиями. В одночасье старик Ключник из покрытого пылью музейного экспоната превратился в персонажа документального кино.

Настроение у свидетелей трагедии оставляло желать лучшего. Особенно хмурыми выглядели туристы. Отдых был омрачен. Медики после осмотра тела вынесли предварительный вердикт: возможно, сердечный приступ, асфиксия, повлекшие падение на камни и телесные повреждения. Судя по всему, умер старик быстро. Другие обстоятельства их не интересовали. Бригада из Кыштыма на место происшествия приехала лишь спустя полтора часа, по дороге у машины спустило колесо, его пришлось оперативно менять. На каменистой дороге к Хутору машину изрядно трясло, потом врачам пришлось преодолевать естественные лесные препятствия пешком, налетая на паутины и спотыкаясь о сухой валежник. Над мертвым телом парень и девушка в голубой медицинской униформе уже особо не суетились — осмотрели, набросали документ, положили с помощью туристов на носилки и увезли.

Оперативники задержались, опросили отдыхающих, осмотрели место происшествия. Усомнились, что старый хрыч мог попасть на пляж, миновав палаточный лагерь. На уверения туристов, что они никого не видели, поначалу не обращали внимания, но Никита и Николай рассказали, что Ключник жил здесь еще при царском режиме, знал каждую кочку и по таинственным тропам мог добраться хоть до Карабаша. Оснований не верить односельчанам у оперов не нашлось, да и день у них выдался суматошный, хотелось закончить дело и убраться восвояси.

Уже через три часа с того момента, как Кира увидела в воде тело и показала его Вениамину Кареву, никого из чужих не осталось. Лишь аборигены Никита и Николай мялись на краю поляны.

Они только что проводили милицейский уазик и вернулись в лагерь для разговора. Скромный Никита ожидал приглашения присесть, а Дровосек сразу облюбовал давешнее бревно, вынул сигарету без фильтра и задымил. Олеся Гисыч, сморщившись, удалилась в палатку. У нее своих проблем хватало, Стасик по-прежнему где-то болтался, и это обстоятельство беспокоило Олесю с каждым часом все сильнее (впрочем, она не без облегчения отметила, что Наташа оставалась в лагере и нехваткой своего друга никак не озаботилась).

— Вот такие дела, — проговорил Дровосек. — Жил человек, жил…

— …и пошел погулять, — закончил за него Никита, присаживаясь. Маленький раскладной стульчик, состоящий всего из двух перекрещенных скоб и широкого ремня, закачался под могучим задом, но устоял. — Не сочтите за наглость, но не найдется ли у вас чего-нибудь выпить?

На просьбу откликнулся Костя.

— У Каревых в палатке есть, я знаю.

— Да, есть крепленое, — подтвердила Татьяна. — Устроит?

— Для начала. — Никита небрежно махнул рукой, как в ресторане, затем спохватился: — Ой, вы не переживайте, я вечером принесу из дома. Просто сейчас меня потряхивает.

Костя понимающе кивнул. Еще бы не потряхивало.

8

Кира между тем вернулась на берег. Остановилась в двух метрах от того места, где совсем недавно лежал мертвый старик. Окружающий мир подернулся дымкой, девочка видела лишь тело, слышала плеск волн и чувствовала щеками ветер, хотя Озеро успокоилось, а воздух прогрелся и замер так, что, казалось, можно было положить на него руки.

Кира кое-что услышала. Это были не голоса, а мелодия. Кира не понимала, каким инструментом ее можно сыграть, но звуки казались знакомыми. Однажды она видела нечто похожее по телевизору: в одной из программ на кабельном канале, то ли «Дискавери», то ли «Энимал плэнет», седовласый мужчина играл на инструменте, напоминающем одновременно и двуручную пилу с острыми зубами, и стиральную доску. Он водил по ней смычком и извлекал странную музыку — будто ветер выл в оконной щели.

Сейчас Озеро издавало похожие звуки. Оно пыталось разговаривать? А может, Кира приняла за попытки установить контакт свои, ставшие уже привычными, галлюцинации? Ведь если верить одноклассникам и некоторым педагогам, Кира Эммер — девочка не вполне нормальная… с прибабахом, если говорить начистоту.

Кира сбросила сандалии, сделала шаг в воду, осторожно ступая между острыми камнями. В какой-то момент она опасно покачнулась и замерла в испуге, но от падения все же убереглась. Кира выбрала позицию поудобнее, присела на колени, вытянула вперед две руки ладонями вниз. Она старалась максимально отсечь все посторонние звуки. В лагере очень шумно разговаривали, громче всех звучали Олеся и Татьяна Карева. Кажется, они хотели убираться отсюда как можно скорее.

Забавные они, эти взрослые.