Остров вчерашнего дня

Третьим, кто с небольшим опозданием пришел на помощь красотке, был полковник Маккинзи, и именно его сигарету девица в мужском костюме взяла, прикурив, однако, от зажигалки Ломбарда.

Единственным, кто и не подумал услужить девице, был судья Уоргрейв. Он восседал на скамье, скрестив руки в перчатках на тяжелом (нет, не уродливая собака, а что-то мифическое?) набалдашнике своей трости, рядом с которой стоял его массивный саквояж – нести его судья не доверил ни молодому капитану, ни мальчику на побегушках из «Семи рысаков».

– Уфф, ну, теперь жить можно! Эй, куда ты отчаливаешь, я заберу свои сигареты, мне их из Египта присылают, такие же тамошний король курит…

Представительница «золотой» молодежи в самом деле намеревалась вернуться на пирс, дабы забрать свои сигареты, но мисс Блор заверещала:

– Мисс, мы и так вас ждали и больше задерживаться не будем. Отчаливайте, милейший!

Баркас наконец отвалил от причала, и девица, затянувшись и лихо подмигнув Нине, заявила:

– Прелестная компания, просто прелестная! И что, вы все на секс-вечеринку к старине Барсуку Бидону?

Мисс Блор, явно до глубины своей ханжеской души шокированная столь неслыханным вопросом, превратилась в каменную статую, полковник Маккинзи усмехнулся в моржовые усы, судья Уоргрейв блеснул стеклами очков, Брент хрюкнул, и только Ломбард любезно ответил:

– Не то чтобы именно так, мисс…

Та, не удержавшись от качки, плюхнулась прямо ему на колени. Нина вдруг поняла, что эта развязная особа, явно полагающая, что за деньги можно купить все и всех, крайне ей не симпатична.

Только она что, замена Энтони Марстону?

– Марстенс, дорогой мой. Меня зовут Энтони Марстенс, хотя ты можешь звать меня Тони.

Брент шепнул кипящей от возмущений Нине, с явным отвращением наблюдающей публичный флирт девицы в мужском костюме с синеглазым нахалом.

– Ну да, Энтони Джей Пи Марстенс. Что, не слышали?

Нина отрицательно качнула головой, а Брент пояснил:

– Дочка и единственная наследница старика Джей Пи Марстенса, короля бензоколонок по всей Англии. Папаша пару лет назад окочурился и оставил дочурке все свои миллионы. А он был богатейшим человеком Британской империи или одним из них – богаче разве что чудаковатый птицелюб сэр Мэтью Сетон. Тот, что покончил с собой из-за неверного онкодиагноза. Вот и доверяй после этого всем этим врачам-рвачам!

Нина вспомнила заголовок газет на вокзале – еще один из персонажей этой вселенной.

Энтони Пи Джей Марстенс, которую Ломбард деликатно, но настойчиво спихнул с колен, во всеуслышание вещала:

– Так я ведь вообще не опоздала! Вы должны были в пять тронуться в путь, старина Барсук Бидон так мне и телеграфировал, указав, чтобы я не опаздывала. Знает, паршивец, что я всегда приезжаю последней. Ну, имею право как самая богатая невеста Британии.

Нина помнила: Тони Марстон в «Десяти негритятах» Кристи получил телеграмму от своего друга Барсука Бёркли, а вот Тони Марстонс в этой литературной вселенной – от Барсука Бидона.

С ударением, конечно же, на «и», а не на «о».

Имя было знакомое, и девушка вспомнила: опять замена имен, Барсук Бидон был проходным персонажем в романе Агаты Кристи «Почему не позвали Эванс?», который тут написала (кто же еще!) Ариадна Оливер и который именовался «Почему позвали Робертс?».

Черт, в самом деле, почему? Но это был явно не тот вопрос, над которым в данный момент следовало ломать голову.

Бывший явно в курсе всего Брент просветил упорно размышлявшую Нину:

– Ну та самая молодая миллионерша Британии, которая, задавив двух ребятишек, смогла нанять лучших крючкотворов во всем Лондоне, которые отмазали ее от тюрьмы. Вы что, прошлогоднего скандала не помните?

Нина, взирая на насупленного судью Уоргрейва, с брезгливой ухмылкой рассматривающего юную аморальную наследницу, вдруг поняла, что дрожит.

И вовсе не от холодного, достаточно пронзительного ветра.

– Припоминаю не без труда, – ответила она.

Ну да, столичная «мажорша», которая при помощи денег, заработанных не ею, ушла от ответственности – именно такого «альбатроса» мистер Дадд и должен был пригласить к себе в гости на смертельный уик-энд.

Он и пригласил.

– Что вы все такие смурные и квелые? – продолжала солировать Тони Марстенс. – Ах, старина Барсук Бидон меня надул. Эй, ты, красавчик в фуражке, разворачивай свою посудину и вези меня обратно к берегу. Я помчусь обратно в Лондон, там сегодня в полночь у молодого герцога групповое купание в шампанском…

Нина помнила, что к полуночи Энтони Марстон будет мертв – и причиной этому станет, в самом деле, шампанское.

С цианидом, подложенным ему, то есть, конечно, ей судьей Уоргрейвом.

Молодой Нарракот почтительно заметил:

– Мисс, увы, это невозможно, баркас на остров ходит один раз в сутки. Если желаете, я заберу вас завтра с утра, когда привезу свежие продукты и газеты…

Девица вспылила.

– Идиот, ты знаешь, с кем говоришь? Да я куплю и тебя, и твое корыто, и всю вашу деревню, если захочу. Причем в течение двух часов или даже одного.