Остров вчерашнего дня

– И вообще, есть люди и похуже, чем я, и нечего меня стращать виселицей за мои деяния. Скольких убийц, мошенников и проходимцев я узнала, вращаясь в высшем свете, просто уму непостижимо! И ничего, столпы общества, обладатели древних титулов и недавно сколоченных фантастических состояний. Все их любят, все ими восхищаются. Или чего даже далеко ходить, мой дальний родственник, которого я, к счастью, только пару раз в жизни и видела, да и то ребенком, уж чего не наворотил, по нему не только исправительный дом, а виселица плачет, и ничего ему за это не было… И все потому, что он из благородной семьи, а если, как мой отец, из низов и сам себя и свои миллионы сделал, то как ни старайся, все равно будут косо смотреть. Если ты молодой герцог, то можешь приходить нагишом в Ковент-Гарден на «Травиату», и все будут в восторге от твоей эксцентричности, а если мой дед держал скобяную лавку, то все, что я делаю, дурновкусие и выходки нувориша!

Баркас по левому борту накрыла небольшая волна, и Нина, чувствуя на губах соленую морскую воду, посмотрела на раскрасневшуюся наследницу миллионов, вдруг превратившуюся в обычную несчастную молодую девушку.

Нет, мистером Eu. R. Dudd она уж точно не была.

Или все это часть сложной игры, каждый ход в которой – смерть очередного «альбатроса»?

Над головой она увидела этих величественных птиц, распластавших крылья на все усиливающемся ветру, а также стаю чаек, а потом вдруг поняла, что остров, казавшийся таким далеким, внезапно будто вырос перед ними из морских глубин.

Да, его скалистые очертания, если обладать достаточной фантазией, вполне можно было принять за парящего альбатроса.

Баркас обогнул остров с южной стороны, которая, в отличие от крутой северной, полого спускалась к пенящейся воде. Дом был спрятан в гранитной нише и защищен от ветра. В романе это был особняк современной архитектуры, в фильме – некое подобие небольшого вычурного замка (съемки происходили в «Ласточкином гнезде»), а в этой реальности – какая-то замысловатая помесь и того и другого, придуманная американским миллионером, который, если верить бульварным газетам, а им иногда можно было верить, женился в Каннах на голливудской звезде Габриэлле Тёрл, якобы новой владелице сего эксклюзивного клочка суши посреди морских вод.

А ею, если следовать сюжету компьютерной игры, была мисс Брент, она же мисс Блор, старая (или не очень) ханжа и поклонница фашизма.

Нет, на голливудскую звезду, даже очень хорошо загримированную и вжившуюся в образ, мисс Блор, все еще возмущенно поджимавшая губы, ну никак не походила.

Тем более на звезду, пленившую американского миллионера, намедни женившегося на ней в Каннах.

А походила она на пропитанную пылью, желчью и сексуальной неудовлетворенностью старую (или не очень) деву, которой доставляло огромное удовольствие измываться над глупышками-служанками.

И которая боготворила диктаторов-фашистов.

Но тогда кто? Ведь, если уж на то пошло, никто, за исключением доктора Роджерса, не подходил на роль мистера Eu. R. Dudd, да и доктор точно бы не стал тратиться на дорогостоящую покупку острова и карать ушедших от правосудия убийц.

Потому как был типом крайне меркантильным, чрезвычайно практичным и полностью зацикленным на себе и своих гедонистических желаниях.

Пациента убить он вполне мог и наверняка, если сие сулило ему прибыль, так делал, но зачем ему весь этот театр на острове?

Нина взглянула на неподвижно застывшего, будто уснувшего, судью Уоргрейва, чьи затянутые в черные перчатки руки по-прежнему цепко охватывали тяжелый набалдашник трости с мордой невесть какого зверя.

Выходило, что никто, кроме судьи, убийцей быть не мог: ни в романе Агаты Кристи, ни в литературной вселенной, из этого романа возникшей.

«Вы стопроцентно виновны, Ваша Честь!»

– Причаливаем, леди и джентльмены! – раздался голос молодого капитана. – Будет немного качать. Добро пожаловать на остров Альбатросов.

Судья Уоргрейв неожиданно распахнул глаза.

Рыжеволосый Альберт Нарракот, выгрузив багаж, был готов отчалить обратно, а Нина, улучив момент, когда все прочие уже двинулись к дому, сопровождаемые четой слуг, мистером и миссис Роджерс, как она помнила по роману, этот багаж на себе и тащившими, обратилась к молодому человеку:

– Вы ведь завтра приедете?

Тот, непонимающе уставившись на нее, произнес:

– Да, мисс, непременно. Баркас приходит всегда в девять. Доставлю свежие продукты и газеты.

Нина помнила, что в романе жителям деревушки сообщили, что на острове имеет место эксперимент и им следует игнорировать любые призывы о помощи. А Фреду Нарракоту заплатили, чтобы он не приплывал на остров.

И чтобы никто из «негритят» не мог спастись из смертельной ловушки.

– И никто… никто вам не заплатил, чтобы вы не приплывали? – спросила Нина, и молодой человек шокированно уставился на нее.

– Мисс, вы о чем это? Конечно же, нет! Завтра в девять, ну, самого позднее, в четверть десятого, если будет волнение, я причалю вот к этому же месту.