Остров Веры

Алексу оставалось только покачать головой и отступить. Его самого, к счастью, собаки не успели покусать, а тело болело только в месте падения, да на кровоточащих ссадинах, полученных при ломании дерева.

Мужчина, прикрывая раны четырёхпалыми руками, нетвёрдым шагом направился под гору. Алекс провожал его взглядом. Через несколько шагов мужчина остановился.

– Если б не ты, они меня бы загрызли, – проговорил он.

И поплёлся в сторону Миасса.

ГЛАВА 29

Алекс предстал перед Таей так, как мечтал бы предстать любой герой перед своей возлюбленной: истекающий кровью, но целый и невредимый. С возгласом: «Господи, что случилось?» Тая поспешила Алексу навстречу, и он, желая её успокоить, принялся наигранно веселиться, чем, кажется, испугал ещё больше. Но переживать, и вправду, не стоило, раны были пустяковыми, и пока Тая их обрабатывала, Алекс рассказал ей о четырёхпалом человеке в маске, на которого в лесу напали одичавшие собаки. Скрывать подобное – значило подвергать риску всех обитателей лесной лаборатории: угроза повстречаться со стаей существовала для каждого из них. Свою роль в битве с собаками Алекс из скромности приуменьшил.

Рассказанное Алексом подействовало на Таю гораздо сильнее, чем он предполагал. Она взволновалась как самим фактом происшедшего, итог которого мог быть трагичным, так и тем, что через слюну больные животные заражают человека разными страшными болезнями, в первую очередь, бешенством, и уверенность Алекса в отсутствие на его теле укусов могла не до конца соответствовать действительности. Орудуя смоченными в антисептике тампонами, Тая просила Алекса не ходить более далеко в лес, и Алекс мычал в ответ что-то утвердительно-неопределённое, зная про себя, что не сможет безвылазно сидеть в четырёх стенах. Но пока никуда идти он не собирался: на него волнами накатывали приступы непреодолимой слабости.

Через силу поев, Алекс сказал, что хочет отдохнуть. Видимо, выглядел он не лучшим образом, потому что Тая тотчас согласилась и обеспокоенно спросила, не требуется ли ему ещё чего-нибудь? Нет, Алексу ничего не требовалось, он хотел только одного: побыстрей достичь кровати и лечь.

Едва забравшись под одеяло, он провалился в сон, вернее, в череду тяжёлых длинных снов, в которых появлялись и исчезали одичавшие собаки, Сургон, хозяин-«орангутанг», четырёхпалый человек в маске и какие-то другие люди и звери. В его снах не появлялась ни мама, ни Тая, но Таю он видел, изредка просыпаясь. Она поила его водой, которую он, кажется, просил, и один раз он проснулся, когда она выходила из комнаты.

В другой раз она возникла вместе с Сургоном, который, стоя в ногах лежащего, внимательно в него вглядывался, и лицо Сургона, провисающее с одной стороны, казалось Алексу пронзительно отталкивающим. Да и всё вокруг казалось ему таковым. Даже вид любимой Таи вызывал у него отторжение.

Что уж говорить про ветеринара Гызата, которого Алекс обнаружил однажды возле своей постели? Алекс лежал голым, а Гызат, шевеля лошадиными ноздрями, то ли обследовал, то ли обнюхивал его тело, особенно долго задерживаясь у области ран. Алекс очнулся только на минуту и вновь потерял сознание, но образ шевелящего ноздрями Гызата стал теперь для него непременным кошмаром тягучих сновидений. А может, появление ветеринара и было таким сновидением, и дать однозначный ответ по этому поводу Алекс бы затруднился.

И вдруг в какой-то момент, проснувшись, Алекс понял, что болел, а теперь выздоровел. Тягучие кошмары его испарились, будто утренняя мгла; озноба и жара, мучивших в беспамятстве, он в себе не замечал; и единственное физическое беспокойство ему доставляло, разве что, возникшее чувство голода. Откинув одеяло, Алекс встал, оделся и прошёлся по комнате. Недавней слабости как ни бывало. Отдохнувшее тело привычно просило разминки.

Что с ним произошло? Не являясь большим знатоком медицины, Алекс тем не менее понимал, что природа его болезни не была инфекционной, связанной с собаками – в противном случае, он бы, пожалуй, уже не поднялся. С ним случилось нечто такое, чего не случалось ранее и явилось, скорее всего, следствием не физической, а психологической причины. Видимо, он пережил состояние, называемое нервно-психическим стрессом. Последние дни оказались не просто насыщены, а запредельно перегружены переживаниями. Сам факт полёта через океан, в другой мир, уже являлся встряской для психики, но Алекс не мог даже представить себе, какой вал событий, среди которых были по-настоящему драматические, накроет его по приезду в Россию. Поэтому нервная система стала защищаться: она заставила организм отключиться от внешнего мира, впасть в продолжительный сон, с тем, чтобы выработать надлежащие способы защиты. И кажется, ей это удалось. Конечно, проснувшись, Алекс помнил и о совершённом убийстве, и о битве с собаками. Но теперь прошлое словно было отделено от него защитной плёнкой – завёрнуто в неё и отложено в сторону, а с ним осталось лишь желание действовать и во что бы то ни стало завершить начатое.