Остров забвения

Кирсти видела Йена и Сэнди вместе. Но действительно ли у них был роман? Йен всегда был в пабе. Сэнди всегда была одна. И у Йена есть жена. Многие люди любили гулять по острову, но Йен вроде бы не был одним из них. Но если это и правда, то Йен должен был постараться, чтобы скрыть шок и свои переживания, и ему это удалось очень хорошо. Да, он был расстроен, но не больше, чем остальные. И все-таки не стоит перескакивать со смутных подозрений в интрижке на обвинения в убийстве.

Снаружи послышались звуки подъехавшего джипа. Хлопнула передняя дверь.

— Я заварю свежий чай, — вскочила Кирсти, не встречаясь глазами с Серрэйлером. Стало понятно, что продолжать этот разговор она не собирается.

— Мне не надо, спасибо. У меня еще работа.

— Когда ты примеришь новую руку? — спросил Дуглас. — Робби не терпится увидеть, как ты будешь завязывать себе шнурки. — Он приобнял Кирсти, которая положила ему голову на плечо.

Саймон ушел. Если бы в его голове не роилось столько мыслей, он бы почувствовал себя совсем лишним, несмотря на все тосты, бекон, чай и разговоры.

Тридцать четыре

— Сэм, будь лапочкой и проверь, не хочет ли твой дедушка чего-нибудь, хорошо? Скажи ему, что я поднимусь через минуту.

— Я ходил в прошлый раз. Попроси Феликса.

— Феликс делает домашнее задание по математике.

— Ладно, ладно.

— И прекрати вздыхать.

Сэм вздохнул. Кэт оперлась на кухонный стол, чтобы немного отдышаться. Это был тяжелый день. Она сказала своим коллегам по практике, что уходит, хотя не раньше нового года. Когда она объяснила им, почему, оба сказали, что она сошла с ума и все это новое предприятие, во-первых, неэтично, а во-вторых, обречено на провал. Отделение, как всегда, было переполнено людьми, которые вполне могли справиться сами или сходить в аптеку, но одного маленького ребенка привели почти с сорокоградусной температурой. У него оказалась корь, а мать была еще и с младенцем, и выяснилось, что она «не верит» в прививки. Ребенок теперь лежал в критическом состоянии в Бевхэмской центральной, и младенец тоже вполне мог подхватить заразу. При определенном везении и правильном, экстренно оказанном лечении они оба должны поправиться, но веселого в этом было мало. Теперь еще ее отец был у нее дома: он болел, хотя она и не до конца понимала, чем, отказывался принимать любых других докторов и вел себя сварливо и в целом невыносимо. Кирон, который впустил его и обеспечил все удобства, пока ее не было, теперь умыл руки. Он с удовольствием, охотно занимался детьми Кэт и воспринимал их как своих собственных. Ее отец — другое дело. Кэт ни в коем случае не винила его. Но он серьезно заболел, ему больше некуда было идти, и…

— Кровь не водица, — сказала она вслух и пошла налить себе бокал вина. В холодильнике лежало каре барашка, пароварка была набита предварительно подготовленными овощами, в кастрюле с водой плавала почищенная картошка. Она почувствовала себя виноватой за то, что послала Сэма наверх, когда он уже сделал столько всего, хотя его и не просили.

— Он хочет тебя.

— Сэм… Спасибо, что все подготовил.

— Но дальше я не умею.

— Скоро научишься. Но пока что — просто отлично. Чего именно он хочет?

— Тебя. Прямо сейчас. Кирон сегодня дома?

— Да. Ужин в полвосьмого.

— До этого же еще несколько часов.

— Только не надо делать себе гору бутербродов, чтобы протянуть. У тебя есть пакет чипсов, и на этом все, а то не захочешь ужинать. И сними куртку, а то от нее не будет проку, когда выйдешь в ней на улицу. — Он увернулся от полетевшего в него кухонного полотенца и пошел вместе со своими чипсами в гостиную.

У Ричарда был ужасный цвет лица, и он сильно осунулся, под глазами кожа припухла. Еще из-за двери она услышала жуткий звук его дыхания — как будто что-то скребут наждачкой.

— Я сейчас измерю тебе температуру и послушаю легкие.

— Мне нужно в туалет, но я не уверен, что достаточно крепко держусь на ногах.

— Сэм бы тебе помог, пап.

— А ты нет?

— Конечно, да. Просто не надо было отсылать его. Пошли. — Она откинула с него одеяло.

Он был очень горячий, кожа сухая. Когда он вернулся в постель, по его лицу катился пот.

У него была слишком высокая температура, и, несмотря на его возражения, она послушала ему грудь.

— Боли есть?

— Нет.

— Уверен?

— Я устал. Все немного ноет. Очевидно, Кэтрин, что это грипп. Принеси мне парацетамола и виски, и я его пересплю.

— Парацетамол да, виски нет, и у тебя пневмония, пап. Ты должен лежать в больнице.

— Глупости. Если бы всех с легкой пневмонией клали…

— Неважно.

— Я останусь здесь, ты компетентный врач, более опытный, чем любой стажер, к которому мне повезет попасть. Могу быть заразным. Антибиотики не нужны.

— Хм. Я отнесу образец мокроты в лабораторию с утра, и тогда узнаем точно. Тебе нужно съесть что-нибудь… Яйца, взбитые с молоком и ложкой сахара.

Он хмыкнул.

— Питательно. И просто будет переварить. И я принесу тебе кувшин ледяной воды. Надеюсь, после лекарств температура спадет, и еще тебе нужно поспать. Сегодня ночью я оставлю у тебя дверь открытой.

— Пожалуйста, перестань обращаться со мной как с маленьким умственно отсталым ребенком.