Остров живого золота

Все происходящее казалось Юле кошмарным сном. Она старалась не смотреть влево, где лежал, зажав в руке алюминиевую ложку, мальчишка сержант, но его улыбающееся мертвое лицо стояло перед глазами. «Где же Игорь?» – подумала отрешенно.

Земля содрогнулась от артиллерийского залпа. Небо прочертили огненные струи – это заработали катюши. Быстро-быстро, спеша выплюнуть из себя порции раскаленного свинца, застучали зенитные установки. Сотни снарядов и мин обрушились на сопку. Сейчас там был настоящий ад.

– Пошли, младший лейтенант! Нам с тобой здесь больше делать нечего, – устало сказал комдив и, помолчав, без злобы добавил: – Получили все, что пожелали…

Бегичев вернулся на КП полка, обосновавшегося в Хонде, лишь в полдень. Небо, затянутое до сих пор тучами, разомкнулось, открыв мглистое солнце, низко повисшее над горами. Окутанные дымкой вершины, согревшись в его неярких лучах, выглядели мягкими, округлыми, точно по ним прошлись наждаком и сгладили все неровности. Не скалы – сплошная красота. Гуляй не хочу!

«Вчера ночью они нам такими не казались», – подумал Бегичев, глядя на Камышовый хребет, зубчатым венцом протянувшийся вдоль западного побережья Сахалина.

Теперь, когда все позади и Хонда взята, не верилось, что на пути к ней подстерегало столько опасностей. Задним числом риск не кажется таким значительным. Пережитое всегда представляется пустяком в сравнении с предстоящим.

Получив задание искать обход, Бегичев со своей группой, сделав несколько проб, где-то около полуночи обнаружил нечто вроде звериной тропы. По ней предстояло провести батальон и к утру выйти в тыл форта. Удар с двух сторон намечался на восемь ноль-ноль.

Разведчики шли впереди батальона, прокладывая путь остальным. Они двигались по нетронутой тайге. Птицы взлетали из-под ног. Бурундуки и землеройки шмыгали перед носом. Было тихо. Только потревоженное болото, недовольное тем, что его усмиряли, угрожающе шипело и пузырилось. Горе тому, кто в него попадет!

При встрече с противником разведдозор должен был первым принять бой, но думать о возможной опасности времени не оставалось. Подгоняла единственная мысль: только бы пройти! Они верили. Потому что не верить не могли. Назад пути все равно не было.

«Нажмем, ребята! – торопил Бегичев. – Ладов, прибавь шагу!»

Младшему лейтенанту живо представился длинный путь, по которому они прошли этой ночью. Вернее, не прошли – проползли, делая не более нескольких сотен метров в час. Сплошные топи, сопки да чащоба – без топора ни шагу… Японцы не то что опорных пунктов, даже заслонов не выставили, считая тайгу в этом месте непроходимой. Тут они кое-что не учли, главным образом упорство советского солдата…

Бегичев козырнул часовому и легко сбежал по ступенькам. Передовая отодвинулась на юг, и сюда, в бетонированный каземат, где вчера еще хозяйничали японцы, не долетали звуки выстрелов. Остатки разгромленного гарнизона отошли.

В углу, разбирая документы, сидел командир полка.

– Звали, товарищ полковник? – спросил Бегичев. Тот поднял голову. Серое от усталости лицо, глаза воспалены, видно, не спал ночь.

– Тебя вызывает комдив, – сказал командир полка и, поморщившись, встал. – Бедро болит, проклятое, – пояснил он, – под Кюстрином зацепило. Три осколка вытащили, а четвертый на долгую память остался.

– И вы с войны на войну?

– Бери выше. Я еще Финскую прихватил.

Комполка, невесело улыбнувшись, повел Бегичева в соседний отсек. Навстречу поднялся комдив.

– Разведчик прибыл, – обрадованно прогудел он. – Иду!

Полковник тряхнул Бегичеву руку и, обняв за плечи, подвел к столу с лежащей на нем картой Сахалина.

– За Хонду спасибо! Как мы с тобой и предполагали, крепкий орешек оказался. Но это, к сожалению, только начало, – вздохнул он.

– Неужели японцы и дальше способны так ожесточенно сопротивляться? – подал реплику стоявший по другую сторону стола начальник штаба полка.

– А ты на что надеешься? На капитуляцию? – ухмыльнулся комдив. – Чепуха. Болтовня для легковерных. Пытаются ввести нас в заблуждение. Хотят, чтобы мы приостановили наступление и дали им возможность перегруппировать силы.

– А как же расценивать заявление японского правительства о готовности принять условия Потсдамской декларации?[46] – подал реплику командир полка.

Комдив укоризненно покачал головой.

– Разве вам не известно вероломство противника? Вы оба наивны. И я сейчас это докажу. Вот, полюбуйтесь! Перевод речи японского военного министра. Прозвучала по радио не далее как позавчера. Вы только послушайте, что он говорит!..

Полковник расправил вдвое сложенный лист, не найдя очков, отодвинул страничку подальше и с пафосом прочел:

– «Я верю, что мы будем бороться до последней капли крови и каждый выполнит свой долг до конца, даже если придется пройти через невероятные лишения и страдания… Без страха и сомнения только вперед…»

Выдержав паузу, полковник обвел присутствующих насмешливым взглядом:

– Ну как, вопросы есть?

Никто не отозвался. Комдив удовлетворенно хмыкнул и, сложив бумагу, протянул ее начальнику штаба.