Остров живого золота

Японец, которого вытащили из машины и положили на траву, между тем приходил в себя. Он сел, потряс головой и обвел обступивших его солдат ничего не понимающим взглядом.

– Что, папаша, обалдел? – хохотнул Перепеча. – Не думал не гадал небось в облов попасть? Русские мы. Понял?.. Император твой капут.

– Так он и уяснил твою пламенную пропаганду, – заметил Ладов, вытаскивая пулемет из багажника. – Ты ему еще про капитуляцию растолкуй. Имейте, мол, совесть, сдавайтесь, канат вам в глотку! Что не разберет, на кулаках объясни…

– Зря скалишься, – обиделся Перепеча. – Пальцами тоже кое-что можно изобразить.

Он скрутил фигу и сунул японцу под нос.

– На вот, передай твоему микаде и другим, кому русского слова недостаточно!

Солдаты рассмеялись.

– Отставить! – скомандовал Бегичев и укоризненно добавил: – Некультурно ведешь себя, Никанор Парфеныч, с представителем иностранной державы.

– А что мне с ним, детей крестить?

Эти слова вызвали новый приступ веселья. Бегичев тоже засмеялся, понимая, как нужна людям разрядка после долгого нервного напряжения.

Японец что-то быстро сказал, обращаясь к Бегичеву.

– О чем он, товарищ младший лейтенант? – повернулся Перепеча к Юле.

– Имеет важное сообщение, – ответила та.

– Вот как? – заинтересовался Бегичев. – Послушаем. Только сперва уйдем с дороги. Трупы убрать. Машину сжечь!

Они отошли в глубь леса и, остановившись на поляне, расположились отдохнуть на траве.

– Пусть рассказывает, – приказал Бегичев. – Но вначале не худо бы ему представиться.

Японец заговорил. Юля остановила его, объяснила, что не все понимает. Пленный почтительно наклонил голову и стал отчетливо выговаривать каждое слово.

– Доктор Такидзин Каяма, – перевела она, – научный консультант фирмы «Мицубиси» на каком-то острове. Остров называется Кайхэн, что ли?..

– Как он сказал? Кайхэн? – переспросил Бегичев.

– Тебе что-нибудь об этом известно? – удивилась Юля.

Бегичев не отозвался, задумчиво глядя на пленного. Да, он знал, что такое Кайхэн. Начальник разведки дивизии, когда их собирали накануне наступления, назвал этот островок в числе объектов, подлежащих захвату в первую очередь. Помнится, он сказал: «Островок-то с ноготок, но ценность имеет необыкновенную, как бриллиант чистой воды. Мы должны его вернуть нашей Родине в целости и сохранности!..»

– Пленный говорит, – продолжала Юля, – на острове живут звери. Я не очень точно понимаю какие.

– Котики, – подсказал Бегичев. – На Кайхэне находится лежбище.

– Неужто настоящие? – вмешался Перепеча.

– А что особенного? – откликнулся Ладов. – У нас на Дальнем Востоке всякого промыслового зверья хватает.

– О чем ты! Разное зверье в счет не идет. Вот котик – это вещь! Знаешь, сколько его шкурка стоит?.. Тысячи!

Японец, глотая слова, заторопился, подкрепляя речь угловатыми жестами. Обращался он главным образом к командиру.

– Что еще? – нетерпеливо спросил Бегичев.

Юля виновато улыбнулась:

– Понимаешь, он слишком быстро… И слова мне незнакомые.

– Скажи, чтоб короче строил фразу и выражался попроще.

Японец умолк, внимательно поглядел на девушку и медленно, растягивая отдельные слова, чуть не по слогам, стал объяснять. То и дело переспрашивая, Юля перевела:

– Острову Кайхэн грозит беда… Точнее, опасность. Фирма приняла решение… Не пойму какое. Жидкость? Какая жидкость?..

Юля очень старалась, но знаний ее для непринужденной беседы катастрофически не хватало. А между тем сообщение пленного представлялось Бегичеву чрезвычайно важным.

– Уточни, при чем тут жидкость?

– Я поняла: керосин или нефть. Слышишь, Игорь? Наконец-то! Теперь ясно. Остров хотят залить нефтью, отчего звери подохнут.

– Вот оно что! – протянул Бегичев. – Сам не гам, лишь бы не досталось нам.

– А он не провокатор? – подал голос молчавший все время младший сержант.

– Уверена, что нет, – ответила Юля, несколько растерявшаяся от такой подозрительности.

– Почему же этого господина ученого так заботит сохранение пушнины для враждебной страны?

– А на самом деле, интересно. Пусть скажет! – поддержал младшего сержанта Ладов.

Юля выслушала ответ японца и, собравшись с мыслями, довольно четко перевела:

– Он говорит: национальной природы нет. Нельзя допускать варварское уничтожение редких зверей!

За время допроса Бегичев не сводил с японца внимательного взгляда. Волнение старого ученого было неподдельным. И все же следовало перепроверить.

– Выясни, пожалуйста, – попросил он Юлю, – есть ли у него семья и, главное, дети?

Каяма выслушал вопрос, склонив голову. По горестной и одновременно иронической интонации, даже не выслушав перевода, Бегичев все понял.

– Два сына, – уточнила Юля, – погибли в боях за великую Японию, а жена…

– Ясная картина, – подвел итог Ладов. – Обычная жертва войны. Но… если все, что сказал старик, верно, нам немедленно надо действовать, командир?

– Надо действовать, – машинально повторил Бегичев и задумался.