Острова богов

– Пожалуй, ты прав, если судить по тому, что написано в моем дневнике. – Леандер согласно кивает. – Если составлять мнение о моей бабушке по нему, скажу, она была совсем не такой величественной, как я ее помню.

– Вот так. – Я перемещаю еще один камень, постепенно передвигая свои на его поле.

– Ты мог бы уйти, – тихо говорит принц. – Когда мы добрались до берега. Мог продать украшение и уже плыть в Книгохранилище. В крайнем случае, готовиться к отплытию: есть корабль завтра утром.

– Я знаю, – тихо говорю я. – Хотя война, если начнется, затронет и нейтральные территории, например Книгохранилище. Достаточно вспомнить, где оно находится, – нет в мире лучшего напоминания об ужасе войны, чем Бесплодная долина. О городе, на руинах которого оно создано, остались лишь воспоминания.

Принц смотрит искоса, задумчиво, словно пытается проникнуть в мои мысли.

– Ты прав, – наконец соглашается он.

Мне никогда не было дела до того, что думает обо мне принц, но отчего-то сейчас считаю обязанным разъяснить свою позицию.

– И это не все, – продолжаю я. – Это было бы предательским поступком.

– По отношению к Алинору? Вот уж не думал, что ты патриот.

– По отношению к тебе. – Я перемещаю еще один камушек.

– Хм. – Леандер задумчиво оглядывает игровое поле. – Обычно выигрываю я.

– Потому что тебе поддаются. Надо было давно начать играть со мной.

Он смотрит на меня с интересом, изучает, нахмурившись, будто я особенно замысловатый текст. Мне неловко под его взглядом, поэтому ищу, на какую тему переключиться, но меня опережает Леандер.

– Ты прав. Надо было так и сделать. Киган, я должен перед тобой извиниться. За многое. Мне неудобно сейчас стоять рядом и думать, что я совсем не заслуживаю такой преданности. Прости, что так плохо вел себя по отношению к тебе в школе. Прости, что не относился с уважением, которого ты заслуживаешь.

Я не представляю, что сказать. Уже не помню, сколько речей я сочинил для него, лежа ночью в постели. Не считая тех дней, когда представлял, как разрываю в клочья одноклассников за все обиды и унижения. За презрение и бойкот. Ведь из-за их отношения я часто сомневался, правильно ли поступил, отреагировал, сказал…

Я молчу, потому что к этой ситуации не подходила ни одна составленная мной речь. Я молчу так долго, что принц начинает кусать губы, видимо, считает, что извинения не приняты.

Надо что-то сказать, пусть не тщательно обдуманное и отточенное, но хоть что-то.

– Причина, по которой я уехал в Книгохранилище, в том, что понял: я смогу стать тем, кем хочу. – Я делаю первую попытку и выдерживаю паузу. – Мне претила мысль быть таким, каким видели меня другие. За годы изменилось мое видение себя в будущем. Я не имею права лишать тебя того, чего желал себе.

Леандер неотрывно смотрит на меня, на лице ставшее привычным выражение. Так смотрят те, кто напряженно думает, пытаясь расшифровать сказанное мной.

– Не слишком ли пространно, Киган?

Я перевожу дыхание и делаю следующую попытку.

– Я хочу сказать, что для меня важно, каков ты теперь, а не то, каким будешь или был.

Он несколько раз задумчиво кивает. Мы оба замолкаем на время и сосредотачиваемся на клеточках и камушках.

– И я согласен, – прерываю паузу неожиданно даже для себя, – очень странно осознавать, что мы сейчас творим историю.

Неожиданно в голову приходит способ разрядить обстановку, и я решаюсь пошутить – наверное, усталость делает меня настолько безрассудным.

– Надеюсь, когда будут делать записи в хрониках этого времени, они напишут мое имя без ошибки. Многие опускают последнюю «и» в Уоллеслии, и это крайне нервирует.

Наградой моему остроумию становится приглушенный смех принца.

Как же, оказывается, приятно вызвать у кого-то улыбку.

СЕЛЛИ. Район дипломатических и консульских учреждений. Порт-Наранда, Мелласея

Сделать прическу, как Хэлли, оказалось труднее, чем виделось вчера, когда она мне показывала. Руки устали и невыносимо болят, но все же у меня получается.

Потом я наношу липкую массу на губы, втираю немного в щеки и осторожно облачаюсь в платье. Бумажный кораблик я прижимаю к сердцу, хотя при его виде вместо счастливой улыбки во рту появляется горечь. Эта фигурка из бумаги – единственное, что я сейчас могу назвать своей вещью. Его подарил мне парень, с которым я так не хочу расставаться, как символ того, что я должна и смогу. Скоро Леандер посадит меня на корабль, а сам отправится в другом направлении.

На причале сегодня шумно. Началось все со скандала, связанного с конфискацией товара с алинорского корабля. Команда матросов шла за работником порта через весь пирс к зданию администрации, выкрикивая проклятия, и в результате вскоре все это переросло в бурю прямо у нас на глазах.

Мы смотрели, как стражники уводят возмущенного капитана, и все больше убеждались, что ни Леандер, ни Киган не должны появляться у посольства. Особенно если там действительно проходят митинги, как сказала девушка на рынке. Поэтому я пойду туда одна.