Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Когда речь заходит, например, о разрешении проблем в образовании, то здесь мы уже много лет ходим по кругу. До сегодняшнего дня мы не смогли решить эту проблему. Это касается прежде всего высшего образования. Еще один вопрос – это трудоустройство молодых выпускников университетов с профессиональными дипломами <…> В свете последних событий, студенческих демонстраций, я хотел бы выразить свое мнение… Я полагаю, что выступления молодых людей начались спонтанно. Однако постепенно, по мере расширения этих выступлений и их перехода с улиц в университетские аудитории, к ним присоединились чуждые элементы, не стоящие на социалистических позициях <…> выступающие против нашей экономической реформы. Сегодня мы работаем по тем направлениям, которые станут достоянием гласности завтра или через несколько дней. Тогда все узнают о решениях, принятых на этом заседании. Кроме того, станет ясно, что мы берем на себя полную ответственность за их реализацию. Тем же, кто с этим не согласится, кто не согласится с этими решениями и захочет выразить собственные мнения, вместо того чтобы поддержать реализацию наших решений, – не будет места среди нас487.

В речи Тито было высказано несколько идей. Во-первых, он сосредоточился на высшем образовании, определив его как наиболее «проблематичное». Во-вторых, назвав студенческий бунт «спонтанным», он в то же время заявил, что туда проникли «чуждые элементы», люди, выступающие как против социализма, так и против политики правительства, в частности в сфере экономической реформы. В-третьих, он возвестил о готовящейся реформе и особо оговорил, что режим в дальнейшем будет намного менее толерантным по отношению к тем, кто с ним согласен. О том, кого конкретно имел в виду Тито, можно ясно судить по речи, которую он произнес всего через несколько дней после завершения студенческих демонстраций: