Островок Вневременье

– Не могу, сейчас моя очередь машину вести, – подмигиваю Автолычу. – Напарник устал, а я выспавшийся.

– Да, вот сейчас местечко найдем – поменяемся.

Женщина на миг погрустнела, но потом снова заулыбалась. И вот ведь странно до жути: не рабочая у нее улыбка – человеческая. Отвык я от таких в Москве. Любовался бы и любовался. Но только улыбкой. И на расстоянии. Опасался я приближаться к таким девахам. Профессия у нее больно грязная, мало ли какие бактерии живут в симбиозе с Ларисой этой. Нет, головой понимаю, что когда на первую свою тачку зарабатывал переборкой погружных насосов, в том числе и фекальных, то вряд ли был чище. И уж точно плечевая не грязнее меня в моральном плане, но все же воображение заставляло вздрагивать от каждого ее прикосновения.

Остановились у первого же поворота. Я перебрался на водительское кресло, а Автолыч бросил сумку на пассажирское и устроился с Ларисой сзади. Включаю поворотник, выруливаю на трассу, поглядываю в зеркало: они сзади шушукаются, хихикают. Поворачиваю рычажок, меняя угол зеркального элемента. Не хочу смотреть, чтобы не расстраиваться лишний раз. Мне ж моментом Ника вспомнилась. С пухлыми губками и высокой грудью. Вдобавок еще и без ничего. Эх! И тут вдруг снова чувствую руку на своих волосах. На этот раз Лариса коснулась меня осторожно, будто листок с дерева упал, но я все равно вздрагиваю и отрицательно качаю головой, хотя тонус повысился едва не до прочности штанов.

– Вася строгий, он свою подругу любит, – оправдывает меня Автолыч.

Да, безусловно. Но прикосновения все равно будят во мне могучие инстинкты: по молодости лет многого-то и не требуется…

– Все равно, он хорошенький.

Хочу нагрубить, сделаться неприятным.

– А тебя-то дома ждет кто или так и мыкаешься по трассам, водил обслуживаешь телом?

Она не обижается. Может быть, не поняла, а может, и привыкла к подобному обращению.

– Сын у меня. Он с мамой моей живет в Цивильске. Завтра скину долю на общак и поеду к нему.

Нет, не буду больше пытаться ее поддеть. Ведь она даже если материлась, то нежно, легко. Настоящая Женщина! Красивая, сильная и цельная… Она работает, а не прелюбодействует. Мы тоже продаем свой труд на трассах и рискуем здоровьем не меньше чем она. Только работаем с железом, а не с плотью. И оставаться людьми при этом – неотъемлемое ее и наше право. Вот у ментов или политиков каких-нибудь такого и в помине нет. Им быть людьми противопоказано по профессии. Не хочу быть животным.

– А на общак с чего? – интересуюсь. – Сутенеры должны скидываться вроде как, а от тебя процент получать.

– Понимаешь, я сама работаю, – тщательно, будто слабоумному, разъясняет мне Лариса. – Сама плачу ментам, сама сдаю на общак. Это пусть всякая мелкота под сутенерами ходит, а меня тут все знают, как одиночку!

И даже не гордостью, а самым настоящим снобизмом повеяло от девушки. Независимый бизнесмен, чья фирма раздавила конкурентов и поднялась недосягаемо высоко в профессиональном плане. И я вдруг четко и ясно понял, что карьера Ларисы сложилась именно так, как она того хотела. Всегда хотела. Забавно, а я до сих пор не знаю, чего хочу, не говоря уж про карьерный рост. Всегда, едва достигну какого-то высокого уровня, я уходил с работы. И зачастую менял не только контору, но и род деятельности, словно искал работу работ, от которой произошли остальные. Кому теперь лучше – поди разбери.

В Чебоксары мы въехали довольно поздно, город отходил ко сну. Когда двигались через мосты, закружил легкий пушистый снежок. Ни одной машины, тишина, сон…

Я подрулил к гостинице, мы все втроем выбрались из машины и отправились к стойке. Пришлось брать два номера, что хоть и не сильно, но заметно убавляло сумму командировочных напарника. Но в конце концов, это его дело, как тратить деньги. Я предпочитаю кое-что с собой привезти. Тем более что в тех краях, куда нас отправили, мог прокатить один забавный фокус, позволявший здорово экономить. Пару раз до этого он удался и вполне может и еще разок прокатить. В общем, нормально все будет. Вот только Автолыч мало того что покувыркается с подружкой, но еще и кирнет хорошо. А это, в свою очередь, означает, что утром мне опять крутить баранку. Ладно, переживу. Хотя, конечно, такое начало – примета не самая хорошая. Точнее, никакая пока, ибо прецедентов не было, но раз все идет по-другому, то уже неправильно.

Перед тем как отправиться в загул, сладкая парочка не забыла позаботиться и обо мне. Приволокли из ресторана еду и бутылку пива – что было славно и к месту. «Букета Чувашии» я бы и два осилил, но Автолыч мягко намекнул, как бы испрашивая моего согласия:

– Тебе завтра рулить, ладно?

– Допер уже, – я мотнул головой на его пакет, в котором угадывалась бутылка водки.

– Отдыхай тогда, а мы пошли.

Лариса улыбнулась немножко грустно, коснулась моей руки и вздохнула:

– Хороший…