Острый каблук

Все молчали. Курц пожал руки — сначала Аарону, потом Гриффу и под конец Мардж. Он прошел к двери, затем обернулся, и на его встревоженном лице появилось некое подобие улыбки.

— Берегите свои ножки, Мардж, — произнес он и вышел в коридор.

После его ухода в комнате на несколько секунд снова воцарилась тишина.

— Вот так-то, — наконец проговорил Грифф.

— Скатертью дорога, — добавил Аарон.

— Надо же, — отозвалась со стороны стенных шкафов Мардж. — Кто бы мог подумать, что он вообще замечал мои ноги.

Глава 2

В час того же дня позвонил Борис Хенгман.

— Я возьму, — сказал Грифф, обращаясь к Мардж, и снял трубку. — Отдел цен. Гриффин.

— Гриффи? Ну как ты, приятель?

— Привет, Борис, — ответил Грифф, улыбаясь при звуке акцента, который передразнивала вся фабрика. Из-за этого сочного акцента и периодических буйных вспышек темперамента этот человек снискал себе прозвище Палач[2]. Иногда это произносилось с добротой в голосе, иногда без оной. Хенгман занимал должность фабричного инспектора, и его решения на самом деле для кого-то могли порой обернуться «виселицей».

— Гриффи, ты сейчас шибко занят?

— Да не так чтобы особо. Чем могу помочь, Борис?

— Чем он может мне помочь? — словно обращаясь к себе самому, спросил Хенгман. — Он еще спрашивает. Гриффи, ты знаешь что-нибудь про этот «Титаник»?

— Ну, знаю. А что именно?

— Он спрашивает, что именно! У меня в приемной сейчас сидит молодой парень с «Титаника». Весь из себя, наглый такой… Говорит, что он от Гуджиа и не уйдет, пока я не покажу ему нашу фабрику. Ублюдок…

— Из «Титаника», говоришь?

— А откуда же еще? Сам понимаешь, Гриффи, мои руки связаны. У меня и так работы по горло, а тут заваливается какой-то хлыщ от Гуджиа, которому я, видите ли, должен уделить внимание. А мне это сейчас никак не в дугу.

— И что же?

— Ну вот я и спросил себя: «А кто у нас знает фабрику как свою квартиру? Кто ночи проводил в ее экспедиторской? Кто идеальный человек для разговоров с этим хреновым подонком?»

— И кто же? — мрачно спросил Грифф.

— Рэймонд Гриффин, вот кто, — заявил Хенгман. — Так что посылаю его к тебе.

— Не знаю уж, как тебя и отблагодарить.

— Еще он говорит, что ему нужно место, где он мог бы поработать. Вот я и подумал, может, ты и Аарон найдете там у себя какую-нибудь комнатенку? Что скажешь?

— Как долго он здесь пробудет?

— А я знаю? Мне кто-нибудь хоть что-то сказал? Сейчас, как только переговорю с тобой, позвоню в «Крайслер». Попытаюсь выяснить, что это вообще за дело, черт побери. Ты меня понимаешь, Гриффи?

— Я тебя понимаю. Как его зовут?

— Кого? А, этого парня от Гуджиа? Макуэйд.

— Как?

— Макуэйд. Джефферсон Макуэйд.

— Джефферсон Макуэйд?

— Точно. Только, Гриффи, будь поласковей с ним. Это ведь парень от Гуджиа и «Титаника», а мы работаем с ними… Ну, ты понимаешь.

— Я понимаю.

— Надеюсь, он здесь порыскает немного, понюхает там-сям и отбудет на свой юг. Хорошо бы…

— Когда он приедет? — спросил Грифф.

— Да сейчас вот и отправлю. Будь с ним поласковей.

— Буду, — ответил Грифф.

— Ну тогда привет! Ты отличный парень, Гриффи!

— Спасибо на добром слове.

— А в «Крайслер» я позвоню. Пока.

— Пока, — отозвался Грифф, вешая трубку.

Он бросил безутешный взгляд на телефон и лишь пожал плечами. Эти визитеры от Хенгмана давно стали для него привычным делом. Как только на фабрике появлялась визжащая и кричащая делегация учеников класса моды, как тут же руководство ею поручали Гриффу. И в общем-то по праву, ибо фабричные дела Кана он знал, как никто другой.

Грифф отнюдь не сразу занял свою нынешнюю должность главы отдела цен — пришлось преодолеть немало трудных рубежей, пока Кан не подыскал место для наиболее эффективного применения его способностей. Одно время ему пришлось поработать в отделе продаж, где он здорово обогатился знаниями по части производства и реализации продукции. Но больше всего его опыт пополнился во время работы помощника инспектора. Он работал непосредственно под началом Хенгмана, проверяя реальный выход продукции фабрики и сопоставляя его с официальными данными. Он метался с этажа на этаж, размахивая самыми модельными туфлями, пытаясь разобраться, почему конкретная партия все еще не отправлена на продажу, а другая по-прежнему остается в сушильной камере. Так он и осваивался, постепенно постигая процесс обувного бизнеса. Если Рэймонд Гриффин и не понимал ничего в жизни, то уж в том, как делается обувь, он определенно разбирался.