Острый угол

Зачем же так рано к земле потянуло?
Ломало, крутило, ужели согнуло?
То взлет, то паденье, то шрамы, то риски,
Прокручены ленты, проиграны диски…
В июне земля горяча на закате,
В июне земля холодна на рассвете…
Как пахнет сосною в больничной палате!
Как тихо играют под окнами дети!
Я всё представляю, что там – за стеною.
А жизнь – стороною, а жизнь – стороною,
Остались мгновенья, последние крошки…
Неужто обманут я был при дележке,
И мне суждена лишь одна половина?..

Ночь в окна плывет как рогатая мина,

И рядом встает. Принимает участье.
Ночь ждет терпеливо, когда я – на части!
Чтоб первой, увидев, оплакать потерю…
Но я не умру, потому что я верю.

3.

Как вестник смерти,
Как палач,
Ко мне вошел в палату врач.
Он приговор в руках держал.
Он рядом сел, а я лежал.
Я тлел, как желтая свеча.
Он говорил, а я молчал,
А я дышал едва-едва,
И жадно пил его слова…

Всех слов запомнить не дано,

И я запомнил лишь одно!
Оно во мне.
В моей крови!
Он, уходя, сказал: «Живи!»
Сказал, как приказал.
В упор!

…Я помню это до сих пор.

«У этой женщины больные ноги…»

У этой женщины больные ноги.
У этой женщины больные руки.
Но эту женщину любили боги
И ей послали шестнадцать внуков.

И женщина знает их всех по имени

От самого малого до самого старшего,
Души хватает для них, а именно,
Любить их всех и болеть за каждого.

Ну, ладно бы, знала самого младшего.

Ну, ладно бы, помнила самого первого.
А то ведь держит в памяти каждого!
Вот я бы так не сумел, наверное.

И женщина пишет им письма частые,

На двух листах, чтобы всё толково.
А внуки, видно, живут несчастными,
С сердцами каменными.
В ответ ни слова.

Она вынимает почту бережно

Как что-то тайное и тревожное…
А почты всей-то – газетка свежая.
Но женщина верит, что внуки хорошие.

«И время распадется на куски…»

И время распадется на куски,
И новым светом озарятся грани,
И в сердце, как в больной тяжелой ране,
Кровь совершит последние толчки.

Тугой петлей сомкнется горизонт,

И два крыла погаснут за плечами,
И то, чем мучился бессонными ночами,
Умрет…

Черная Русь

Харалужные копья изломаны в щепы.
Ярославна в печали живет у окна.
Солнца шар окровавленный мечется слепо
И багрова до боли заката струна.

Слышен грай.

Воронье чертит воздух крылами,
Черным криком опутано небо вокруг.
И тяжелые волки кругами, кругами
По лесам и яругам уходят на юг.

От Каялы реки до Великого Понта

Половецкие ветры победу поют…
На Руси от черты до черты горизонта
Парни русые новые копья куют.

«Живу и знаю: счастье рядом…»