Остывший кофе

В небе начали зажигаться первые звёзды. Пришла зима и темнеть стало рано. Оттого я и смотрю на звезды с таким трепетом, что каждый раз, как будто, вижу их впервые. А ведь и правда. Красота звёзд неизменна. Их просто не с чем сравнивать. Да, можно поспорить, ведь мы сравниваем со звёздами себя, но это всё происходит исключительно из нашего себялюбия.

Я замер, остановившись и задрав голову на небо. Внутренний ребёнок во мне ликовал, тогда как взрослый бросал смущённые взгляды на прохожих. Я вздохнул, опустил голову и поплёлся дальше.

Вот бы запахнуть душу в человека, как в тёплый шарф, любоваться звёздами, молчать обо всём, греться чаем, рисовать что-то яркими красками, познакомить вместе непонятые этим миром мечты. Когда об этом думаю, то невольно улыбаюсь. Каждый раз улыбаюсь. Вот и сейчас на моём лице заиграла улыбка. Всё-таки там, позади, осталось много чего хорошего, много такого, чего бы очень хотелось пережить ещё не раз и не два. Одних только мгновений хватило бы на всю жизнь. А ведь эти самые мгновения и делают нашу жизнь богатой и не лишённой смысла.

Углубляюсь в незнакомый квартал. Здесь уже зажглись фонари в свете которого серебрит падающий снег. Красиво. Как бы не было сейчас паршиво на душе, но вокруг было очень красиво. Этого не отнять у природы.

А что же любовь? У любви прекрасен даже закат. Жесток, но всё же прекрасен. Глаза руководствуются стереотипами, схемами и пропорциями, но истинно красоту различает только сердце. Если любовь находит в сердце отклик, то это всего лишь значит, что она по определению красива. Сердце нас, и потому в праве решать за нас, кого нам любить. Мы мучаемся нисколько от его выбора, а сколько от невозможности ему перечить. Но, право, разве кому-то можно ещё доверить этот выбор вслепую, если не этому поводырю?

Мимо пробежала девушка. Видно спешит куда-то. После неё остался аромат сладких духов, а также лёгкие следы на снегу. Разве не этом выход от всего? Новый человек, новая вселенная, новая жизнь, новый я! Но как примеряться с этим новым себя прежнего, такого привычного и знакомого. Ведь в новом я всё будет по другому, не так.

Пока все забываются в других, я пытаюсь забыться в себе. Отыскать то самое укромное место, где прятался ещё в детстве от всех напастей и невзгод. Думаю, там по-прежнему тепло и уютно. Там не запираются двери. В этом просто нет необходимости.

В последнее время я зачастил бегать в гости к самому себе. И каждый новый визит всё дольше по времени. Может, я и вовсе там останусь. Было бы неплохо. Я слишком устал от вида чёрно-белых полотен реальности. Или может я вдруг слишком повзрослел? Только вот зачем?

Пора обратно в привычную обитель бессонницы и кофе. Я поворачиваюсь и ловлю взглядом дорожки следов на снегу, словно маршруты жизни всех этих людей, что прошли по этому белоснежному полотну, нанесены маркером. Они неизменно пересекаются, но лишь на мгновение, чтобы вновь побежать каждая по своему пути. Прямо как в жизни. Всё самое большое и значимое прячется в привычно малом, потому как только в этом и можно спрятаться.

И вот я уже дома. Меня встречает привычная тишина за исключением стука часов. В этой тишине их стук больно отдаётся в голове.

Знаешь, это похоже на какую-то забавную игру — собирать свой прежний мир по кусочкам. Словно собираешь паззл. Некоторых элементов недостаёт, и ты упорно вглядываешься в эти бреши, среди когда-то цельного полотна. Помнишь что было здесь, а что там. Сверяешься с прошлым. Но нужных деталей нет, и картина мира без них никак не становится той самой, привычной. Можно конечно пойти в магазин, купить новый паззл и собрать картину целиком, пусть и другую, не похожую ни на что, а больше — на себя самого. Но что тогда делать с прежним? Выбросить за ненадобностью? Или часами, изо дня в день, из года в год, всё пристальнее вглядываться в эти бреши, пока не окажется, что картина мира вдруг собрана сама собой.

Да, у любви отличное чувство юмора.

Глава 5

V

Сегодня, когда вышел из дома за хлебом, ненароком поймал себя на мысли, что считаю ступеньки от своей двери до подъезда. Зачем? Сам не знаю. Видимо мозг устал от всей этой внутренней борьбы и пытается зацепиться за что-то рациональное, за что-то более существенное, чем воспоминания.

Многое становится понятно уже после. Когда уже ничего нельзя изменить или поменять. Прокручиваешь в голове все эти моменты, и, кажется, что смотришь на себя словно со стороны: на глупого, мелочного, самодовольного и такого чужого. Потом, разумеется, придёт понимание этой жизни. Что выигрывают в ней не только победители. Лучше, определённо лучше, порой проиграть. Особенно, если дело касается человека. Особенно, если здесь замешаны настоящие чувства. Но это всё приходит потом. Уже много позже последней короткой встречи, ненужного телефонного звонка, сказанных на эмоциях обидных слов. Много позже всех тех нелепостей, что делают нас ближе. Много позже разделённых напополам моментов. Много позже.