Остывший кофе

Это то блюдо, которое подаётся неизменно свежим, на роскошной фарфоровой тарелке, при уютном свете множества свечей. Блюдо, которое пробуждает зверский аппетит, которым, кажется, невозможно насытиться вдоволь. Оно прекрасно: нежное, сочное, сладкое и такое вкусное мясо. Каждый раз, когда вам его подают, то неумолчно желают приятного аппетита. Даже счёт, который за него выставляют, нисколько не смущает, а напротив, лишь подчёркивает статус этого яства. Не смущает даже тот факт, что прекрасно осознаешь, что именно ты ешь — человеческое сердце. Как будто кого-то сегодня может смутить каннибализм - то самое явление, которое лучше всего характеризует этот деликатес. Ибо имя тому блюду — любовь.

Каннибализм это, а никакое ни высокое чувство. Каннибализм. Вбейте уже это в свою дурную голову!

Это была ''аллея влюблённых''. Кажется такое оно раньше носило название. Сейчас здесь строят очередной торговый центр, да там, где раньше были клумбы и росли цветы — парковка. Прогресс не спрашивает, но требует. За аллею боролись, даже собирали голоса на петицию, но всё было тщетно. Люди поворчали да утихомирились. Парков и зелёных зон в городе, вроде как, хватало, а магазинов - магазинов всегда будет мало.

Любовь - это всегда уравнение с двумя неизвестными. Любовь - это когда непонятое целым миром становится таким очевидным всего лишь для двоих.

Для меня всё тогда было очевидным. Я верил, что это то самое, чего я уже давно так жадно искал. Не просто симпатия или влюблённость. Они кружат голову лишь затем, чтобы ты однажды упал. Я верил, что это то самое, настоящее. И даже когда появились первые сомнения, недомолвки, ссоры — я продолжал в это верить.

Все мы ищем любовь, как тихую пристань, в которой можно переждать самые страшные бури.

На покосившейся ограде бывшей аллеи, нахохлившись, сидело несколько воробьёв. Ветер продолжать шептать о чём-то, только ему понятном. Я невольно поёжился и отвёл взгляд в сторону. Тем летом это место походило на рай, не иначе. Сейчас же оно выглядело просто жалким и достойным лишь сожаления. Любовь, которая проходит, не достойна и этого. Разве только того, чтобы её иногда вспоминали, но не помнили о ней постоянно! Она вгрызается даже не в память, а абсолютно во всё, что тебя окружает, будь то явь или сон. Если она и хороший учитель, то большинство её подопечных - плохие ученики. Они всё тянут руки, постоянно о чём-то спрашивают, переспрашивают, но так и не различают желанный ответ в гуле собственных голосов. Разве что больше улыбаются всему тому, что осталось позади.

Требующий любви — смешон, отвергающий её — глуп, дарящий — наивен, и только принимающий любовь — мудр.

Я был смешон и наивен. Или наоборот. Выбирайте как вам будет удобнее.

Недалеко от парковки стояла влюблённая парочка. Он держал её за руки и, смотря ей прямо в глаза, о чём-то оживлённо говорил. Неужто их ожидает что-то подобное? Неужто и их чувства время смешает с грязью, оставив только горечь разочарования? Неужто память находит какое-то непонятное наслаждение в том, чтобы тыкать нас носом в то время и место, о котором мы так хотим забыть?

Не поминайте любовь злом, сколько бы боли она вам не принесла. Ей тоже, как и всем нам порой, необходимо прощение. Она заслуживает хотя бы этого. Это одновременно так мало и в тоже время очень много. Даже слишком много. Особенно для тех, кто не получил ничего взамен.

Я невольно отвернулся от парочки к проезжей части. Мимо меня проносились машины, одна за одной, словно во сне. Я чувствовал, что это всё происходит не со мной, а я только наблюдаю за всем со стороны. В последнее время подобное ощущение я испытываю всё чаще. К чему бы это?

Любовь - это та война, где чествуют лишь своих палачей.

Сказать, что я превозносил тебя — ничего не сказать. Верно, это было моей стратегической ошибкой. Я должен был быть собой, но не лезть из кожи вон стремясь понравится, с тем лишь последствием, что так обрекаю себя на забытье. Я стал твоей тенью и только! Мне было всё интересно о тебе, я дышал твоими увлечениями и вкусами, дышал твоей жизнью, хоть ещё вчера она была мне чужой и незнакомой. А сегодня я уже и забыл, что есть другая жизнь, моя жизнь, уютная и такая понятная, где всё просто. Но для меня она вдруг потеряла краски. Выцвела, подобно старой фотографии. Я любовался тобой, а ты во мне видела лишь передвижной интерьер, зеркальце, в которое нужно заглядывать, чтобы изредка поправить причёску. Естественно, что ничего этого я не замечал тогда. Меня всё устраивало больше чем. Но что об этом теперь говорить.

Пора возвращаться. Я уже немного продрог, несмотря на одетое на мне тёплое пальто. Не хотелось бы схватить простуду.

Дом встречает меня неизменным тиканьем часов в гостиной, гулом старенького холодильника, в котором давно не водилось ничего полезного из еды да шумом улицы, которая проникает сюда через чуть приоткрытую форточку, которую я всегда оставляю уходя. Слышен говор людей, возвращающихся с работы, шум ветра в голых ветвях сиротливо стоящих деревьев, далёкое пиликанье автомобилей.