Остывший кофе

Я отряхнул пальто от снега, всунул ключ в замочную скважину и мягко открыл дверь. Скорее машинально, чем осознанно включил свет в прихожей. Меня никто не ждал и никто не встречал. Я до сих пор не могу к этому привыкнуть. И не вижу никакого смысла привыкать. Пусть я лучше останусь не в ладах с собой, чем приму это как нечто совершенно нормальное. Моя крошечная квартирка вдруг стала слишком большой для меня одного. Как будто она не хочет признавать во мне своего хозяина, не узнает его - всегда улыбчивого, общительного и по детски искреннего.

А ведь мы так и не попрощались тогда. Слишком громкий разговор внезапно оборвался, и каждый из нас молча пошёл в разные стороны — ты к себе домой, а я — к себе. В тот момент я хотел только одного — обернуться. Наконец-то повзрослеть, остановить этот нелепый кошмар, эту человеческую глупость — идти на поводу у своей гордости. Но я не смог, точно так же как и ты. Смешно, наверное, винить в этом только тебя, даже будучи уверенным при этом, что правда была на моей стороне, когда я будучи сам не смог совладать с собой и принять тогда единственно-правильное решение — пойти на примирение.

Между людьми всегда остаётся какая-то давящая недоговорённость, если не было сказано слов прощания. Словно обрыв на линии во время важного звонка. Словно ждёшь того, кто во-вот должен придти, но почему-то так и не приходит. Всего лишь одно слово, которое боишься услышать, но всё же ждёшь, чтобы не ждать уже всю жизнь.

И я чего-то ждал в эту ночь.

Ночью воспоминания проносятся перед глазами, словно лифт, который с огромной скоростью несётся вниз. И каждая ночь — всего лишь безуспешная попытка его остановить.

Иногда мне кажется, что кто-то неведомый, непременно из темноты, тянет меня за очень тонкие, почти невидимые ниточки, а я, повинуясь, слепо следую его воле. При этом внутри меня бушует буря протеста, я силюсь освободиться из этих призрачных пут, стать самостоятельным, но всё тщетно. Предрассудки прочно держат меня в повиновении, контролируя каждый мой шаг, каждое моё слово. Я страшусь того дня, когда им будут подвластны и мои мысли.

Говорят, что ночь - время влюблённых. Но я думаю иначе. Истинное время влюблённых — это короткий, но потрясающий по красоте рассвет.

Помню, мы тогда гуляли с тобой всю ночь. Устав, мы присели на скамейке, возле старой хрущёвки, которая располагалась прямо на окраине города. Здесь открывался потрясающий вид на звёздное небо, уже по краям становившееся алым. Ты прижалась ко мне, как будто ища тепла. Мне показалось даже, что ты уснула, как вдруг я услышал твой шёпот, полный неприкрытого восторга:

- Как же красиво! Я и не думала, что рассвет может быть так красив!

- Да — согласился я. - Он прекрасен.

Уже по прошествии какого-то времени я понял, что именно понуждало нас видеть, в казалось бы уже обыденном, ту самую красоту, что заставляет чаще биться сердце, не в силах сдержать внутри ту радость, которая свойственна только детям. Если бы судьбе не была угодна наша встреча, то каждый из нас, случайно бросив в то время взгляд на зарождающийся рассвет, не высказал бы по этому поводу абсолютно ничего. Скорее всего, мы бы опять устремили взгляд себе под ноги, уйдя с головой в проблемы наступающего дня, в ту самую суету, которая даёт нам мнимое чувство собственной важности.

Я подошёл к окну, за которым пламенела заря. Ни тени восторга.

Я сегодня будто пьяный от воспоминаний, и в каждом — ты.

Глава 7

VII

Весна.

Ты очень любила именно это пору года. Именно тогда тебя буквально завораживала природа, которая будто пробуждалась от сна. Во всём, невидимой волной импульса, билась жизнь. Порой жестокая, порою прекрасная, но всегда такая желанная — жизнь. Ты любила (да и сейчас наверняка любишь) как ветер играл с твоими волосами, как робко распускались первые цветы, как в лазурной вышине парили птицы, за полётом которых ты могла неотрывно следить хоть часами. Одна весна сменяла другую, но ты в ней неизменно повторялась. Я никогда не встречал такого человека, которого так преображала природа, сама её жизнь. Да и вряд ли когда-то встречу. Мне же всё равно, что там, за окном. Вот честно — всё равно.