Осуждение Сократа

Архонт размеренно покачивался с пяток на носки. Взад-вперед. Взад-вперед. Казалось, он упирается ногами в деревянную доску качелей.

— Разве у меня нет рыночных рабов?

— Есть, господин. — Экономка смотрела на сандалии Тиресия, желтокожие, с блестящими пряжками, и терпеливо перебирала на шее тяжкое ожерелье ключей.

— Тогда пошли кого-нибудь.

Ворошили пальцы грубое ожерелье: амбар, баня, зернохранилище…

— Легче сходить самому господину, — вздохнула экономка и остановилась на ключе от винного погреба.

— Хорошо! — с угрозой сказал Тиресий и внушительно зашагал по двору. Тень прыгала перед ним и словно готовилась убежать.

«Хамы! — с неприязнью думал архонт. — Сегодня вы все показываете свое подлинное лицо…»

— Ты что несешь? — остановил архонт молодую рабыню.

Самиянка удивленно взглянула хозяину в глаза.

— Разве ты не видишь, господин? Круг сицилийского сыра.

— Хорошо. Ступай.

— Ты куда идешь? — Архонт перекрыл дорогу палкой высокому рабу, который, отдуваясь, тащил на спине бочку с вином.

Раб ухмыльнулся и, обдав хозяина кисловатым перегаром, отодвинул палку плечом.

— Ступай! — бессильно выдохнул архонт. Он, тиская зубы, гонял тугие желваки, намереваясь уйти подальше от непослушной прислуги, к своему столу, накрытому отдельно, под полотняным навесом, и все же его неумолимо тянуло к рабам, словно разгоряченного колесничего к беговому столбу.

Устав от бесполезных разговоров, Тиресий решил позавтракать. Он сел в мягкое кресло под тентом и рассеянно потянулся за ломтиком морского ежа. Скучающий мальчик-виночерпий зачерпнул ему вина. Архонт ел неторопливо, поливая кусочки красным сибаритским соусом, приготовленным из молок маринованной макрели, и постепенно, входя во вкус, находил, что в соусе достаточно сладкого вина и прованского масла, а вино в кратере разведено слабей обычного — «Настоящее варварское питье!». Сейчас ему не хотелось кого-либо видеть, да он и не рассчитывал, что к нему кто-то подойдет, кроме старой преданной служанки, и поэтому, когда невдалеке появился сутуловатый раб в сером хитоне, Тиресий насторожился и сделал вид, что целиком поглощен едой.

Нумений, часто поправляя праздничный фиалковый венок, подошел к своему хозяину.

— Господин хочет креветок?

— Каких креветок? — недовольно спросил архонт и тут же припомнил недавний разговор с экономкой. — Нет, не нужно. Я вполне обойдусь без креветок. — Архонт поднял седеющую голову и увидел глаза Нумения — спокойные, с застывшим ироническим прищуром, они смотрели как бы не с лица, а откуда-то из глубины, и эта таинственная глубина беспокоила архонта.

— Тогда я ухожу. Ешь с аппетитом! — пожелал Нумений и повернулся к господину спиной.

— Постой!

Глаза архонта опять встретились с глазами раба.

— Признайся, ты что-нибудь хочешь от меня? — с неожиданной доверительностью начал архонт. Как-то не укладывалось в голову, что этот человек подошел к нему в день Анфестерий просто так, ради креветок. — Говори же! Я очень ценю откровенность.

— Мне ничего не нужно.

Архонту стало неловко.

— Хорошо. Ступай!

«Пожалуй, он что-то скрывает… — безо всякой уверенности думал архонт, глядя на сутуловатую спину уходящего раба и видя перед собой все те же, странно тревожащие глаза. — Может, он хочет стать привратником? Многие хотели бы занять место старого Улисса…»