Осуждённые грешники (ЛП)

Я переключаю свой мозг на тему, менее интересную. Никто не появляется в Бухте в украденном платье и с чемоданом в среду вечером. Она от чего-то бежит, и у меня кровь стынет от желания узнать, от чего. Я сунул карточку Анонимных грешников в карман ее шубы, а другую — между страницами Библии в ее больничной палате на тот случай, если она богобоязненная католичка, в чем я сильно сомневаюсь. Я надеюсь, что когда я проверю голосовую почту в воскресенье, то найду в почтовом ящике пикантный секрет.

Словно внезапно осознав, что я пристально смотрю на нее, смех Пенелопы резко обрывается. Притворство милой с глазами лани тает, и она с раздражением встречает мой взгляд.

Я не из тех мужчин, которые отводят взгляд, даже если ему не нравится то, что он видит.

Она не вздрагивает. Не отступает. Обычно я не люблю дерзость, но Господи, это немного возбуждает. Нико перегибается через стойку и что-то говорит ей на ухо, но она не сводит с меня глаз. Мы смотрим друг на друга, кажется, несколько минут — но, конечно, это всего лишь секунды — прежде чем она медленно поднимает руки к своему высокому хвосту, разделяет его пополам и тянет.

С моих губ срывается небольшой вздох. Блять. Это достаточно невинное движение. Я видел много девушек, которые вот так регулируют тугость хвоста, но по какой-то причине, когда она это делает, я чувствую это, как раскаленную молнию в паху.

С таким же успехом она могла бы потянуть за конец моего члена.

Я скрежещу зубами и бросаю взгляд на стену со спиртным за ее головой, чтобы на долю секунды передохнуть. Когда я оглядываюсь обратно, она все еще смотрит на меня, самодовольная ухмылка танцует на ее губах, и раздражение, зудящее и горячее, ползет по моей спине за воротник.

Это была короткая, молчаливая игра, и она просто играла грязно, чтобы выиграть ее.

Раздражение сменяется темным, электрическим трепетом.

Глупая девчонка. Если бы только она знала, что я не просто играю в игры, я их создаю. Не могу дождаться, когда она наконец возьмет трубку и сыграет в мою самую захватывающую игру из всех. Я делаю мысленную пометку сунуть в ее шкафчик еще одну карточку Анонимных грешников, затем поворачиваюсь обратно к своей невестке, пока официант наполняет мой бокал.

Возвращаюсь к тому, чтобы быть джентльменом.

— Мне жаль, что ты сейчас не на Фиджи, Рори.

— Эх, — говорит она, пожимая плечами. — Я бы предпочла остаться на Побережье и посмотреть, как Данте сносят голову.

Мой бокал застывает на полпути к губам. Бенни бросает на меня взгляд «я же тебе говорил». Я знаю, о чем он думает: у братьев Лощины есть теория, что новая жена Порочного — тайная психопатка. Упомянутая теория только укрепилась несколько вечеров назад на приватной игре в «Виски под Скалами», когда Кастиэль рассказал нам, что он и его русская девушка ходили поужинать к ним домой незадолго до свадьбы. Кас сделал замечание о том, что им нужен новый шеф-повар, потому что лазанья была сухой, и оказалось, что Рори приготовила ее сама.

Она мило улыбнулась и сказала, что извиняться не нужно, но после десерта Кас вышел к своей Ламбе и обнаружил, что все шины, кроме одной, порезаны, а на заднем стекле нацарапана сердитая рожица. Когда он упомянул об этом Анджело, тот отмахнулся от него резким движением пальца и ледяной угрозой. Сказал Касу, что его дорогая жена никогда бы так не поступила, и если он еще раз об этом заикнется, у них будут проблемы.

С Рори у меня все в порядке. Она вернула моего брата на Побережье, ненавидит Данте так же сильно, как и я, и если она действительно порезала шины Каса, то это довольно забавно. Общеизвестно, что, хотя мужчин мафии привлекают неприятности, женятся они на кротких. Приятно сидеть рядом с женой из Коза Ностры, которая не пялится на салфетку у себя на коленях и не говорит только тогда, когда к ней обращаются.

— Пенни помочилась в твои Cheerios³³?

Только когда вопрос Рори касается моего правого уха, я осознаю, что снова смотрю на Пенелопу. Половина зала пялится на нее, потому что она орудует шейкером с такой энергией, что ее сиськи грозят выскочить из этого платья с глубоким вырезом.

Жар мгновенно приливает к моему паху, и перед моими глазами вспыхивают образы того, как она подпрыгивает вверх-вниз на моем члене с таким же энтузиазмом.

Господи. Я откидываюсь на спинку стула, одной рукой сжимаю покерную фишку, а тыльной стороной другой прикрываю рот в попытке скрыть свое недовольство. Это раздражает меня больше, чем следовало бы, зная, что мой член — всего лишь один из дюжины в этой комнате, твердеющий от ее маленькой выходки.

Я допиваю остатки из своего стакана и одариваю Рори натянутой улыбкой.

— А, ты знаешь моего нового сотрудника.

— Ага. Пенни очень милая. Раньше составляла мне компанию во время ночных смен в закусочной.

Я приподнимаю бровь.

— Ночные смены? Я что, нанял вампира?

Вместо того чтобы рассмеяться, Рори опускает взгляд на стол. Она проводит пальцем по белому решётчатому настилу и сглатывает.

— Она почти не спала после того, как были убиты ее родители.

Мои глаза сужаются.

— Что?