Освободительный поход

К тому же вестник Смерти, чей корпус взял Белосток, через который проходят важнейшие линии связи, прислал мне телеграмму с лаконичным ультиматумом: «Сдавайся или умри». Да, мне крайне противно воевать на стороне Сатаны, но в руках у его адептов остались моя жена и дочь. После того как мой сын Хармут погиб этим летом, сражаясь против большевиков, Гертруда и Гизела, это все что у меня осталось в этой жизни. Если я капитулирую, то черные жрецы, скорее всего, сразу же бросят их обеих, как расово неполноценных^[40] на жертвенный алтарь их злобного божка. Нет, мы будем сражаться и умирать, и да помогут нам при этом все демоны ада. Пусть я умру, но мои жена и дочь при этом будут жить.

* * *

30 декабря 1942 года, Оккупированная немецкими войсками Белоруссия, г. Минск.

После того как мехкорпуса ОСНАЗ захлопнули мышеловку и советские войска, наступая со всех сторон, принялись теснить немецких захватчиков, территория, занятая войсками группы армий «Центр», стала сжиматься подобно шагреневой коже. Все это случилось настолько стремительно и внезапно, что в Белоруссии вообще и в Минске частности отрезанными от всякой возможности спасения оказались несколько тысяч отборных негодяев, руки которых были по локоть измазаны в крови мирного советского населения. В первую очередь, это были руководители оккупационного репрессивного аппарата, а также исполнители их преступных приказов – для них попадание в руки советских властей означало верную смерть.

Кроме всего прочего, с внедрением Гитлером в оборот истинно арийского божества эти нелюди искренне уверовали в этот человеконенавистнический культ и стали вернейшими адептами повелителя зла. Возглавляли список командир полиции безопасности и СД в Белоруссии, командир айнзатцкоманды-2 оберштурмбаннфюрер СС Эдуард Штраух, а также его подчиненный, начальник всего белорусского гестапо, оберштурмфюрер СС Георг Хойзер, по совместительству отвечавший за функционирования минского лагеря смерти «Малый Тростенец». Именно с этими двумя особо жаждали познакомиться сотрудники управления «С» НКВД СССР, в просторечии называемого «инквизицией», а также члены Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.

Но смешно было бы говорить, что эти двое нацистских преступников в одиночку могли уничтожить несколько сотен тысяч населения Белоруссии, в том числе почти всех евреев, оставшихся на оккупированной территории. Тут надо сказать, что белорусское население поддерживало в основном партизан, и в подразделения вспомогательной полиции из белорусов записывались только полные отщепенцы. Поэтому нацистам помогали в основном представители маленьких, но гордых прибалтийских народов: 3-й и 12-й литовские 266-й литера «Е» и 24-й латышские полицейские батальоны, латышская добровольческая рота, а также сформированными на Украине (в Галиции) батальоны вспомогательной полиции: 101-й, 102-й, 109-й, 115-й, 118-й, 136-й, 137-й и 201-й. Так, например, в нашем прошлом Хатынь сожгли не немцы, как было принято считать, а как раз бандеровские каратели из 118-го украинского батальона вспомогательной полиции.

И вот теперь эти нелюди, уже почувствовавшие прикосновение пеньковых петель к своим шеям, окончательно взбесились и решили уничтожить Минск со всем его населением. Город планировалось сжечь, а людей принести в жертву злобному арийскому божеству. Правда, по данным радиоразведки, первоначальный приказ на проведение операции «Врата Ниффельхайма» поступил из штаб-квартиры Гитлера в Бергхофе (Адик удрал из Вольфшанце, как только на подступах к Восточной Пруссии замаячили танки мехкорпуса Рыбалко). Но все равно получить преступный приказ и выполнить его (тем более выполнить с радостью и энтузиазмом) – это, как говорится, две большие разницы. Останавливать этих деятелей было некому. Генерал Готхард Хайнрици вместе со своим штабом выехал в район Борисова, поближе к вверенным войскам, которые, стараясь сохранять идеальный порядок, медленно отступали от Орши и Могилева в направлении Минска, так что он никак не мог воспрепятствовать задуманному злодеянию^[41].

Но даже если бы генерал Ханрици был в Минске и попробовал вмешаться, вряд ли у него что-нибудь получилось. Дело в том, что в самом городе подчиненных ему частей имелось немного: комендатура да зенитчики на железнодорожной станции; зато разного рода карательных, охранных и полицейских частей присутствовало в несколько раз больше. С одной стороны, все эти полицаи и каратели могли воевать исключительно против безоружного мирного населения, с другой стороны, зенитчики и немецкие комендачи тоже далеко не асы уличных боев. К тому же, вряд ли солдаты вермахта изъявили бы желание защищать население Минска от карателей, выполняющих приказ самого фюрера. Вот так сложились условия, которые сделали возможным злодеяние, в сравнении с которым померкла печально известная в нашем мире Хатынь, так же как меркнет солнце при вспышке ядерного взрыва.