Освобождение животных

бремя страданий на нечеловеческие существа, руководствуясь при этом весьма

тривиальными целями. И мы увидели, как западные мыслители, поколение за

поколением, искали способ защитить право человечества делать это. В этой последней

главе я рассмотрю ряд направлений, в которых сегодня практический спесиецизм

находит поддержку и продвигается. Рассмотрим также различные аргументы и

извинительные приемы, которые еще используются для защиты и оправдания рабства

животных. Некоторые из таких оправданий будут, я надеюсь, противостоять позициям,

изложенным в этой книге, поэтому нам представляется удобный случай ответить на

вопросы, наиболее часто задающиеся по делу об освобождении животных. Эта глава,

будучи продолжением предыдущих, имела также назначение показать сохранение

идеологии, чью историю мы прослеживаем ко временам составления Библии и Древней

Греции. Сейчас важно показать и критически оценить эту идеологию, потому что хотя

современные позиции по отношению к животным достаточно благоприятны (по очень

избранным направлениям), однако некоторые улучшения условий жизни животных

были сделаны без изменений основных позиций отношения к животным. Такие

усыпляющие улучшения таят в себе (и будут всегда такими) опасность эрозии

движения за освобождение животных, пока мы не изменим в корне нынешнюю

позицию к животным, санкционирующую безжалостную эксплуатацию нечеловеческих

существ в угоду целям человека. Только коренной ломкой западного мышления более

2000 лет формировавшего свое отношение к животным, мы сможем создать прочные

основы для избавления от этой эксплуатации.

Наши отношения к животным формируются, когда мы еще очень молоды и фактически

начинаем питаться мясом в раннем возрасте. Довольно интересно, что многие дети

поначалу отказываются есть мясо животных и приучаются к этому только после

энергичных усилий их родителей, ошибочно верящих, что это необходимо для

хорошего здоровья. Как бы ни расценивать эту непроизвольную инициативную

реакцию ребенка, заметим, что мы едим мясо животного задолго до того, когда мы

способны понять, что едим мертвое тело животного. Поэтому мы можем никогда не

прийти к здравому обоснованному решению, свободному от предубеждений,

сопровождаемых долго формировавшимися привычками, закрепленными социальными

факторами, чтобы питаться мясом животных. И в то же самое время дети испытывают

естественную любовь к животным, и наше общество помогает им в пробуждении

нежных чувств к милым любимцам, образы которых в виде пушистых игрушек дети

нежно обнимают. Эти факты показывают наличие двух весьма различных

характеристик в отношениях детей нашего общества к животным, а именно к

животным не существует единой целостной позиции, а имеется две конфликтующие

позиции, которые существуют на уровне сознания личности, тщательно разделенные

таким образом, чтобы противоречия между жестокостью и нежностью в наименьшей

степени беспокоили эту личность.

Еще не так давно дети повсеместно воспитывались на сказках о добрых феях, в

которых животные, особенно волки, изображались как коварные враги человека.

Обычно в изложении счастливого конца сказки волка топили в озере при помощи

камней, которые находчивый герой сказки насыпал ему в живот, предварительно

распоров его, пока волк спал. А если дети хотели еще более приобщиться к этой сказке,

то они, хлопая в ладоши, напевали в детской комнате такие стихи:

«Три слепые мыши! Как они бегут! Они убегают от жены фермера, которая отрезала им

хвосты прочь! Острым ножом для мяса. Да видели ли вы такое? Три слепые мыши, как

они бегут!»

Для детей, воспитанных на таких сказках и кружащихся в подобных хороводах, не

было непоследовательности в том, чему их учили и что они ели. Сегодня, однако, такие

сказки и стихи выходят из моды и внешне, со стороны, отношение детей к животным

можно даже увидеть ласковым и светлым, что конечно далеко от истинного отношения

детей к животным. Как бы то ни было, проблема возникает в таком звучании: чем мы

можем питаться кроме мяса животных? Ответ на постановку этой проблемы

представляется простой отговоркой. Прежде всего, тяготение детей к животным не

определяются вопросами питания; животные — это их любимцы — собаки, кошки и

другие. Имеются виды животных, особенно симпатичных детям, причем живущим в

городах и пригородах. Мягкие набивные игрушки больше нравятся детям, когда они

медведи или львы, а не свиньи или коровы. Когда в сказках и на страницах книг

появляются счастливые изображения сельскохозяйственных животных, то это то же

самое увиливание от решения проблемы путем введения детей в заблуждение

относительно отношения к животным на современных фермах и попытки скрыть от

детей страшную действительность, изложенную в главе 3 этой книги. Например, в