Освобожденный бессмертный (ЛП)

— И боролась с мужчиной с жабрами, который планировал нанести мне удар в спину, — тут же вставил Домициан, видимо, не оценив того, что она только что нарисовала себя в виде бесполезной женщины.

«Ах. Один из гибридов Рэмси, — устало сказала Элизабет. «Большинство из них — жертвы, которые больше всего на свете хотят, чтобы их оставили в покое. Но некоторые страдают от своего рода синдромом — как они это называют, когда жертвы похищения становятся на сторону похитителей? — спросила она, хмурясь в голосе.

— Думаю, стокгольмский синдром, — пробормотала Сарита.

«Да. — тут же сказала миссис Дресслер. «Ну, некоторые из его гибридов страдают от этого и просто живут, чтобы служить ему. Они чрезвычайно опасны», — предупредила она. «Как и последователи Чарльза Мэнсона, они сделают для него все, даже убьют. Имейте это в виду».

Сарита открыла рот, чтобы сказать, что хочет, но закрыла его и огляделась, услышав скрип наверху.

— Это твоя бабушка выходит из своей комнаты. Она скоро будет здесь, — прокомментировала Элизабет, а затем добавила: — Я чувствую, что должна предупредить тебя. ей не понравится, что ты здесь.

«Что?» — резко спросила Сарита, ее голова дернулась к ней. «Почему нет?»

«Потому что ты попала прямо в сердце ада, дитя», — с несчастным видом сказала миссис Дресслер. «Люди, которые приезжают на этот остров, редко уезжают. По крайней мере, живыми. Мой муж следит за этим».

— И вы это позволяете? — спросил Домициан глубоким голосом во тьме.

«Позволяю?» — спросила миссис Дресслер с сухим весельем. «Я не имею к этому никакого отношения. Я такая же жертва и узница, как и те несчастные гибриды, которых он создал. Как и Мария».

Глаза Сариты начали приспосабливаться, или, возможно, в комнате стало светлеть по мере того, как солнце приближалось к горизонту, но она была совершенно уверена, что увидела, как миссис Дресслер повернула голову в ее сторону, когда добавила: ты думаешь, твоя бабушка хотела бросить мужа и маленького сына, которого любила больше жизни? Или что она ничего не сделала бы, чтобы увидеть свою единственную внучку? Нет, — твердо сказала она. «У нее не было выбора. Единственной ее радостью все эти годы были письма сначала от твоей матери, а потом от тебя. Последние пятнадцать лет она утешала себя мыслью, что, по крайней мере, в Канаде ты в безопасности, вдали от этого ужаса. Так что, — мрачно добавила она, — нет, ей точно не понравится, что ты здесь. Мне тоже, если уж на то пошло.

«Вас?» — удивленно спросила Сарита. — Почему вас это волнует?

— Твоя бабушка была так любезна, что поделилась со мной письмами, Сарита. Сначала от твоей матери, а потом от тебя, когда твоя мать умерла. Она читала их мне, а затем писала тебе ответ, произнося все вслух, пока писала, и я часто предлагала ей упомянуть то или иное. Это заставило меня почувствовать себя частью этого», — призналась она. «Эти письма были единственным светлым пятном в очень темном мире для нас обоих на протяжении многих лет. Я пришла к выводу, что знаю тебя так же хорошо, как твоя бабушка. Я привыкла думать, что забочусь о тебе. И мое сердце разрывается, когда я вижу, как ты сидишь здесь, на этом острове, в пределах досягаемости Рэмси.

«Элизабет?»

Сарита оглянулась на этот звук и услышала, как кто-то шаркает вниз по лестнице.

— В гостиной, дорогая, — тихо позвала миссис Дресслер.

— Торн сказал, что здесь кто-то хочет меня видеть. Кто это… Почему ты сидишь в темноте? Вопрос сопровождался щелчком, и над головой внезапно вспыхнул свет.

Моргая, Сарита встала и впервые в жизни повернулась к бабушке. То, что она увидела, была пожилая женщина в хлопчатобумажной ночной рубашке и пушистом белом халате, который она прижимала к горлу. У нее были серебристо-белые волосы, испуганные темно-карие глаза и доброе, морщинистое лицо, которое сейчас наполнилось замешательством.

«Кто вы?» — неуверенно спросила она, сжимая в руке кусок халата, который она сжимала у горла, и взглянула на миссис Дресслер. «Она выглядит как-"

«Да, Мария. Это Сарита, — грустно сказала миссис Дресслер.

«Что?» — с недоумением сказала женщина и снова повернулась к Сарите, которая кивнула.

«. Это я, — сказала она почти извиняющимся тоном.

— Сарита? — вскрикнула она. Она сделала пару нетвердых шагов в комнату, а затем просто рухнула.

Глава 12

Сарита бросилась вокруг кушетки к бабушке, но Домициан был быстрее. Ему даже удалось добраться туда и поймать ее бабушку до того, как она упала на пол, и стукнулась головой. В тот момент, когда он подхватил хрупкую пожилую леди на руки, ее глаза распахнулись.

Бабушка в замешательстве огляделась, но ее взгляд стал более острым, когда он остановился на лице мужчины, на руках которого она лежала, и спросила: «Кто ты?»

Сарита подошла ближе, привлекая ее внимание, и ободряюще улыбнулась. — Все в порядке, . Он мой.». Она помедлила, а затем закончила словами «друг», нахмурившись, подбирая подходящее слово. Оно должно подойти, но Домициан уже стал для нее чем-то большим. Проблема была в том, что она не была уверена, что это еще было.