Освобожденный любовник

Насколько большим он стал?

Пытаясь сделать несколько шагов, он почувствовал себя клоуном на ходулях: долговязым, шатающимся, рискующим упасть. Да… клоун, которого хватил удар, потому что команды его мозга не полностью доходили до мускулов и костей. По пути в ванную он шатался во все стороны, цепляясь за шторы, оконные рамы, комод и дверную ручку.

Без особой на то причины, он вспомнил, как пересекал реку во время прогулок с Зейдистом. Когда он сейчас шел, неподвижные предметы, используемые им в качестве опоры, были прямо как камни, по которым он прыгал, избегая стремительного потока. Маленькие, но очень важные помощники.

В ванной стояла беспросветная тьма из-за ставней, все еще опущенных на ночь, и выключенного им после ухода Лейлы света. Положив руку на выключатель, он сделал глубокий вдох, потом включил встроенные светильники.

Он сощурился, зрение стало сверхчувствительным и острее, чем ранее. Через мгновенье его отражение, появившееся из света, как призрак, стало таким четким. Он был…

Он не хотел знать. Пока нет.

Джон выключил лампы и пошел в душ. Ожидая потока горячей воды, он прислонился к холодному мрамору, обхватив себя руками. У него возникло нелепое желание, чтобы его обняли; хорошо, что он был один. Хотя он надеялся, что превращение сделает его сильнее, но, кажется, он стал еще сентиментальнее.

Он вспомнил, как убивал тех лессеров. Пронзив их кинжалом, он ясно сознавал, кем он был и какой силой обладал. Но потом это ощущение рассеялось, и он даже сомневался в том, что вообще это чувствовал.

Он открыл дверь в душевую кабинку, и вошел внутрь.

Господи, ой! Струи, словно иголки, вонзались под его кожу, а при попытке намылить руку, купленным Фритцем французским мылом, кожу обожгло, словно кислотой. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вымыть лицо, и было бы круто впервые за свою историю иметь щетину на подбородке, мысль о том, чтобы поднести бритву к физиономии, вызывала отвращение. Как пройтись теркой для сыра по щекам.

Отмывая свое тело аккуратно, насколько это было возможно, он дошел до половых органов. Недолго думая, он сделал то, что делал всю свою жизнь, — быстро пройдясь под мошонкой, он…

В это раз эффект был иной. Он стал твердым. Его… член стал твердым.

Боже, было непривычно использовать это слово, но… эта штука сейчас была определенно членом, чем-то, что было у мужчины, что мужчина использовал…

Эрекция остановилась. Просто перестала набухать и увеличиваться. Скручивающая в узел боль в животе, также прошла.

Смывая с себя мыло, он не собирался ворошить муравейник своих заморочек касательно секса. У него и без того было полно проблем. Его тело — словно машина на дистанционном управлении со сломанной антенной; и ему нужно идти на занятия, где все будут таращиться; к тому же его осенило, что Роф уже должен знать об оружии, с которым он был в центре города. В конце концов, его каким-то образом сюда привезли, а Блэй и Куин должны будут разъяснить произошедшее. Зная Блэя, парень будет защищать Джона изо всех сил, но что если его выгонят из программы? Никому не позволено разгуливать с оружием. Никому.

Когда Джон вышел из душа, возможность воспользоваться полотенцем даже не рассматривалась. Несмотря на адский холод, он позволил себе обсохнуть при помощи воздуха, пока чистил зубы и стриг ногти. Благодаря сверхострому зрению, ему не составило труда найти в тумбе нужные вещи. Избегая зеркала, он вышел в спальню.

Открыв шкаф, он достал сумку из «Аберкромби энд Фитч»102, которую Фритц повесил на его дверь несколько недель назад: тогда он взглянул на одежду и решил, что дворецкий тронулся умом. Внутри находились совершенно новые брендовый джинсы, толстовка размером со спальный мешок, футболка XXXL, и Найки четырнадцатого размера в новой коробке.

Послать в магазин Фритца было верным решением. Вся одежда была впору. Даже обувь размером равнозначную длине лодки.

Джон взглянул на свои ноги и про себя отметил, что Найки должны продаваться в паре со спасательными жилетами и якорем — настолько они были большими.

Он вышел из комнаты неуклюжей поступью, с болтающимися руками и отсутствием равновесия.

Добравшись до вершины парадной лестницы, он поднял глаза на потолок с изображениями великих Воинов.

Он молился, чтобы стать таким же. Но сейчас он не мог себе представить, как достичь подобного.

***

Фьюри проснулся и увидел женщину из своих снов. Или, может, он все еще спал?

— Привет, — сказала Бэлла.

Он прокашлялся и ответил слабым голосом.

— Ты действительно здесь?

— Да, — она взяла его за руку и села на край кровати. — Прямо здесь. Как ты себя чувствуешь?

Черт, он побеспокоил ее, а это плохо для малыша.

Из последних сил, он быстро сделал мысленную чистку, прошелся Оксиклином по своим мозгам, выметая остатки выкуренного им красного дымка, а также вялость после ранения и сна.