От Алтая до Берлина

Правильно делают. Повоевать еще с полгодика придется. На фронте нужны умные и сильные. Вам, старикам, уже тяжело. Конечно, молодые и крепкие и в нашем батальоне нужны. Служба у нас тяжелая, полное испытание на измор и выносливость. Сибиряки есть? Я родом с Ангары, Иноккентий Модестович Филиппов.

Солдаты загудели: «Мы тутошние: московские, тверские, калужские, смоленские, псковские».

Сержант Кузьменко отозвался: «Товарищ капитан, я с Алтая».

– Слава Богу, хоть один земляк нашелся. Износу нет нам, сибирякам, чертовски выносливые и смекалистые. Сибирь квелых и хилых не любит.

В середине августа 1944 года Панфиловская дивизия увязла в боях в направлении города Мадона. Дивизия вышла к реке АйВиеста, ширина которой достигала восьмидесяти метров и глубина до четырех. Берега реки были заболочены. Окопы противника проходили от уреза реки на расстоянии ста – стапятидесяти метров с превышением на полтора – два метра. Немцы вели постоянный пулеметно-минометный обстрел. С наступлением темноты пулеметный огонь ослаб, так как цели исчезли с поля видимости, но усилился минометный. Надо было любыми средствами уцепиться за тот берег, чтобы переправить плотики для проведения саперных работ. Капитан Филиппов передал, чтобы командиры рот узнали, у кого отличные пловцы, есть серьезное задание. Через несколько минут перед капитаном стояло шесть человек разного возраста. Пожилых отправил обратно. Оставил двоих: рослого, жилистого Кузьменко и маленького грузина. Спросил: «На каких реках выросли?» Грузин ответил: «Я на Риони, озеро Палестоми переплывал». Кузьменко сообщил: «Я с Алтая. У нас горные реки и степные озера».

Сколько раз жим двухпудовой гири делаете?

Грузии отчеканил:

Десять раз, товарищ капитан.

А вы, Кузьменко?

В учебке двадцать раз вымахивал.

– Задача непростая, надо на тот берег трос десятимиллиметровый перетащить. Кузьменко, перетягивать будете Вы, а рионец вам в помощь. Приступайте.

Саперы подкатили к берегу огромный моток троса.

Кузьменко разделся, взял бечевку и в темноте поплыл на противоположный берег.

Около берега в воду шлепались мины и его несколько раз обкатило волной. Переплыл благополучно. На берегу к бечевке привязали трос и Кузьменко потянул его. Сначала трос тащился как по маслу, но на середине реки стал обвисать, цеплять за дно и водоросли. Еле вытянул на берег. Хотел тросом обвязать дерево, но передумал, а вдруг в дерево попадет снаряд или мина, тогда трос может соскочить. Ползая по берегу, наткнулся на огромный валун. Стал рыть руками песок, чтобы просунуть трос под камень. Намучился, но трос протащил под глыбой и завязал морским узлом.

Подал сигнал – задачу выполнил. Поплыл назад, от перенапряжения руки и ноги тряслись, хотя вода была теплая, как парное молоко. На берегу кипела работа, сооружали мостики, сталкивали их в воду, закрепляли у троса, соединяли между собой. Перебравшись на свой берег, Василий отлежался и включился в работу. Его отделение заканчивало очередной мостик, соединяя бревна скобами.

Фашисты всю ночь обстреливали переправу и берег из минометов. От этого обстрела рота потеряла за ночь шестнадцать человек. Двое погибли из его отделения. Кузьменко несколько раз взрывной волной бросало и било о землю. Чуть полежав, снова принимался за сооружение мостиков – время поджимало, переправу надо было закончить к утру. С приближением рассвета огонь противника усилился, мины стали попадать в плоты и они разлетались в щепки. Один из плотов оторвало от троса, и он поплыл по течению. Кузьменко сбросил сапоги, бросился в воду и стал толкать плот обратно. Когда заводил на свое место, взобрался на плот и в это время очередная мина попала в плот. Гитлеровцы пристрелялись к этому месту. Грохнуло. Падая, Кузьменко успел ухватиться за трос. Когда пришел в себя, то увидел иссеченные осколками ноги, которые не хотели слушаться. Двое бойцов из его отделения подбежали по мостикам, ухватили под мышки и потащили к берегу. Ноги волочились по бревнам. Кузьменко впервые в жизни заругался, боль была страшная. Просил: «Потише пожалуйста, больно!»

Утром, под прикрытием артиллерийского огня, пехота переправилась по переправе, сооруженной бойцами саперного батальона, в том числе отделения Кузьменко. И завязался бой в окопах противника.

Кузьменко погрузили в санитарную машину, сначала в санбат, а оттуда в полевой госпиталь. Осколки были мелкие и проникли не глубоко, хирург повозился долго. Пригоршню металла повытаскивали из обеих ног. Неделю катали на операции. Врачи удивлялись: обе ноги иссечены осколками, как оспой, но ни один не повредил ни артерии, ни вен. Смеялись: «Ты у нас «Василий заговоренный». Организм молодой, крепкий, закаленный сельским трудом быстро шел на поправку. Раны заживали. По ночам мешала спать щекотка заживающих рубцов. Через месяц сержант Кузьменко был в своей части.

Бои за Ауце