От Алтая до Берлина

Несколько раз наши ходили в атаку на склад с готовой продукцией, но безуспешно – толстые стены пакгаузов не пробивали даже снаряды сорокапяток. Немцы вели огонь из высокорасположенных узких окопов. Сержант Кузьменко затащил пулемет на цистерну из-под мазута, который предназначался для печей кочегарки. Окна смотрелись как на ладони. После нескольких очередей по окнам ответный огонь прекратился, только одиночные выстрелы снайпера щелкали по металлу. И вдруг внутри бочки загудело. Немцы начали стрелять зажигательными. Кузьменко крикнул второму номеру Степану Хлебникову – прыгай! А сам столкнул пулемет и почувствовал, как взрывная волна потащила его по воздуху и забросила на покатую крышу здания. Это его спасло, если бы ударило об стену или каменный забор, то превратило бы в лепешку. Покатился по крыше и на водостоке застрял. Потерял сознание. После боя командир батальона приказал разыскать отчаянных пулеметчиков, которые помогли его батальону выиграть бой с наименьшими потерями. Во дворе нашли покалеченного Степана Хлебникова, а командира расчета не было. Кто-то случайно увидел на крыше бойца. Притащили пожарную лестницу, перевязали веревками и стали спускать. Кузьменко кричал от боли. Две недели провалялся в санбате. Руки, ноги оказались целы. Немного пожамкало ребра и от удара о крышу правая сторона тела была сплошным синяком. Спиртовые примочки и растирания сделали свое дело. Раненые говорили: «Мы думали – не жилец, лицо опухшее и сине-зеленое, не говорил, а только мычал. Это надо благодарить бабу Марфу, она тебя выходила и поставила на ноги, незаменимая наша нянечка». При выписке из санбата сержант Кузьменко настоятельно требовал отправить его в свой полк. Когда вернулся в роту, то загрустил, немного осталось старых солдат, с которыми он начинал наступление. В это время на фронте распевали: « Вася, Василек … не к лицу бойцу кручина, места горю не давай …». Сбежались, кто его помнил и знал: «Василек вернулся, значит жить будем, а нам сказали, что погиб смертью храбрых при переправе через Великую». Дивизия вела бой за Лудзу. Новый командир роты капитан Груздев, бывший находился в госпитале, представил личному составу, рассказал бойцам о подвигах командира отделения станковых пулеметов в группе прикрытия при выходе партизан из окружения, при переправе через Великую и при штурме маслозавода.

Предложил: «Ну что, герой, собирай бойцов своего отделения и формируй новое».

Обратился к воинам: «Орлы, будем брать Лудзу, за ней Резекне, а там не за горами и Рига, к осени войну закончим. Еще чуть-чуть и мы на берегу Балтийского моря».

Надоело Кузьменко таскать станкач, тяжел больно, то ли дело дегтярь. Но все-таки станкач лучше, если правильно установить, то за триста метров можно пулю в пулю вогнать. Безотказный. Врага поражает за 500-600 метров. Косит как коса траву.

Город Лудзу справа и слева по болоту обошли полки дивизии. Гитлеровцы оказали сильное сопротивление в центре, были созданы очаги сопротивления в административных зданиях, где засели нацисты и литовские националисты. Дрались до последнего патрона. Пулеметную роту перебросили на западную окраину, чтобы задержать отступающих немцев и принудить их к сдаче. Некоторые части успели вырваться из города. Сейчас отступали инженерные и тыловые группы. Попав под перекрестный пулеметно-минометный огонь, выбрасывали белые флаги. Через час передали по рации: эсэсовцы на нескольких машинах вырвались из центра города и мчатся в вашем направлении, с появлением открыть минометный и пулеметный огонь на уничтожение». Колонна из десяти машин на полной скорости выскочила внезапно. Сидевшие в кузове машин фрицы меняли обойму за обоймой, вели интенсивный огонь из автоматов.

Кузьменко бил прицельно из своего станкача по кабине первой машины, другие расчеты по последующим машинам.

Первая машина вильнула в сторону и врезалась в придорожный столб. Открылись борта, фашисты повыскакивали и побежали вперед, строча из автоматов. Ударили минометы, гитлеровцы падали, вскакивали и снова бежали. Вторая машина с пробитыми скатами проехала юзом метров пять и встала. Наши пристрелялись и одна из мин попала в кузов, по оставшимся в живых стреляли из пулеметов. Дорога оказалась перегороженной. Одна из машин попробовала обогнуть подбитую, но попала под плотный огонь и загорелась. До сотни фашистов повыскакивали с задних машин и ведя огонь побежали вперед, пробиваясь через заслон заградительного огня. Дюжина фашистов все-таки проскочила, но следом из города мчались два танка, вдавливая фашистов в разогретый солнцем асфальт.

После боя командир пулеметной роты капитан Груздев благодарил сержанта Кузьменко за находчивость и смекалку: «Если бы проскочила первая машина, то за ней могли последовать еще несколько. Стрельба вдогон не всегда приносит успех». После трех дней передышки полк был переброшен к городу Резекне, важному стратегическому объекту, крупному узлу пересечения железнодорожных и шоссейных дорог.

Трое суток шли бои за город. Гитлеровцы и националисты оборонялись с отчаянностью обреченных.