От Андропова к Горбачёву

Преследование по «бытовым преступлениям» входит в функции МВД СССР, Прокуратуры и судебных органов, а если дело касается партийных чиновников, то это входит в компетенцию партийно-надзорных органов — народного контроля при правительстве или партийного контроля при ЦК. Но эти органы либо сами были задеты коррупцией, либо не проявляли никакого желания ссориться с партийно-государственной бюрократией, руководствуясь указанием Брежнева о «бережном отношении к кадрам». Вот тогда еще, при жизни Брежнева, органы КГБ включились в борьбу с коррупцией, начав ее в двух наиболее зараженных коррупцией республиках — в Грузии и Азербайджане. Во главе партии этих республик поставили чекистов (Шеварднадзе и Алиев, их сделали даже кандидатами в члены Политбюро]. Со своей первоочередной задачей — чистка аппарата власти от коррупционных элементов — они справились блестяще.

Некоторые высшие функционеры этих республик погибли при загадочных обстоятельствах — министр внутренних дел Азербайджанской ССР Гейдаров и его заместитель Кязимов были кем-то застрелены в кабинете («Бакинский рабочий», 5.07.1978], но кем и почему они были застрелены, общественность так и не узнала, в июне 1978 г. погиб в «автомобильной катастрофе» председатель Совета министров Грузии Патарид-зе, без свидетелей и без других пострадавших. Говорят, есть какой-то мистический закон «серийности» в несчастных случаях. Азербайджано-грузинские несчастные случаи начали повторяться и в других республиках и краях: в декабре 1980 г. председатель Совета министров Киргизской ССР Ибрагимов был застрелен в больнице, но убийцу так и не нашли, а в октябре того же года первый секретарь ЦК Белоруссии Машеров в бронированном автомобиле и сопровождаемый эскортом погиб в «автомобильной катастрофе», в которой, очевидно, никто из других пассажиров не пострадал (Машеров был кандидатом в члены Политбюро, поэтому на его похоронах должен был по протоколу присутствовать минимум кандидат в члены Политбюро, но этого не случилось].

«Неожиданно» или «внезапно» умерли первые секретари обкома Якутии (Черняев], Татарии (Мусин], Таджикистана (Расулов], секретарь Президиума Верховного Совета СССР (Георгадзе], вторые секретари ЦК Украины (Соколов], Ленинградского обкома (Суслов], главный редактор журнала «Проблемы мира и социализма» (Задоров]. Сюда же надо отнести и смерть Цвигуна. По этому поводу немецкий «Шпигель» в свое время заметил: «Целый ряд смертных случаев мог вызвать в среде партийной элиты скрытый страх, что наступила новая опасная эра». («Шпигель», № 1, 1983 г., стр. 71]. Доказать это невозможно, но, апеллируя к практике «органов» в прошлом (коллегия ОГПУ в двадцатых годах, «чрезвычайные тройки» НКВД в тридцатых годах имели право расстреливать людей без суда и следствия], можно допустить, что существовало какое-то глубоко засекреченное чрезвычайное судилище по делам преступлений высших чинов партии и государства, которых судить нормальным судом невозможно, не дискредитируя режим.

Два высшие назначения Андропова находились в прямой связи с этой проблемой — назначение чекиста Алиева первым заместителем Совета министров СССР, при одновременном введении его в члены Политбюро, назначение своего преемника на посту председателя КГБ министром внутренних дел СССР с производством его, заодно, в чин генерала армии (на этом посту он был Андропову важнее, чем во главе КГБ, который он сам фактически возглавлял и дальше].

Советская пресса получила указание более смело разоблачать случаи коррупции, злоупотребления властью и нарушения существующих законов. Но Андропова ждало здесь решительное поражение. Советская коррупция, как указывалось, органическая болезнь советской структуры власти: бюрократия, которая неподконтрольна ни свободно избранному парламенту, ни свободно функционирующей и от партии независимой печати, как раз свободна творить коррупцию и безнаказанно злоупотреблять властью. Еще лорд Актон знал, что власть портит людей, а абсолютная власть портит абсолютно. Правда, в давние времена среди идейных большевиков были люди, которые видели корень зла советской системы именно в отсутствии свободной печати. Так, старый большевик, бывший секретарь Московского комитета партии Г. Мясников, писал в брошюре «Больные вопросы», что в советском государстве ввиду монополии партии в области печати процветают коррупция, взяточничество, злоупотребления властью, а партийная печать молчит или прикрывает партийных бюрократов. Проанализировав тогдашнюю советскую действительность, он пришел к выводу: «У нас куча безобразий и злоупотреблений: нужна свобода печати их разоблачать», — поэтому он предлагал объявить свободу печати «от монархистов до анархистов». Ленин в личном письме Мясникову ответил: «Мы самоубийством кончать не желаем и поэтому этого не сделаем». (Ленин. Сочинения, т. 32, стр. 479–480).

«Дозированные» разоблачения Андропова послужили лишь толчком к усовершенствованию техники коррупции и к рафинированности ее методов.