От Андропова к Горбачёву

Даже и тот единственный источник, по которому мы хотим судить о политическом таланте и образе мышления того или иного кремлевского лидера, — его публичные выступления — тоже, как правило, принадлежат не ему, а анонимному аппарату. Причем здесь господствует всем известный партаппарат-ный закон: речи рядовых членов олигархии не должны быть ярче и умнее речи самого генсека. Отсюда у советских лидеров не живые речи с «лирическими отступлениями», а речевые штампы, которых никто не читает, кроме иностранных корреспондентов в Москве, которые заняты этим по долгу службы. Первый лидер в Кремле, который нарушил этот закон, не будучи еще генсеком, был Андропов. Примеру Андропова последовали потом Горбачев, Алиев и Шеварднадзе, что несомненно способствовало их успешному движению к вершине власти. Другие два члена «директории», Лигачев и Чебриков, индивидуально ничем до сих пор не выделялись, но, судя по их успехам, они мастера закулисных дел.

Особенно это относится к Чебрикову, начальнику управления кадров КГБ с 1967 г. Он был направлен в КГБ из «днепропетровской мафии» Брежнева как представитель партаппарата-надзирать над чекистскими кадрами. Но когда Чебриков увидел, что шеф КГБ Андропов имеет больше материальной власти в СССР, чем генсек Брежнев, то переметнулся в лагерь чекистов. И Андропов отблагодарил его, назначив председателем КГБ, минуя оставшегося верным Брежневу первого заместителя председателя КГБ — генерала Цинева. Войдя в состав Политбюро, Чебриков выступил в ведущем теоретическом журнале КПСС с программной статьей с необычным названием: «Сверяясь с Лениным, руководствуясь требованиями партии». Я очень внимательно прочел эту статью, стараясь понять, что именно Чебриков «сверил» с Лениным и какими «требованиями» партии он собирается «руководствоваться» в своей чекистской работе. Стиль статьи, как и ее содержание, в какой-то мере характеризуют самого Чебрикова: во-первых, «требование» партии, чтобы выступление члена олигархии не выглядело умнее выступления генсека, точно выполнено, во-вторых, почти в каждом абзаце автор повторяет один и тот же тезис — партия стоит над чекистским аппаратом, невольно заставляя вас думать, не обстоит ли дело как раз наоборот. Ведь все-таки соотношение сил в «директории» 2:3 в пользу КГБ. Что же касается существа дела, автор утверждает: 1. «Использование гражданских прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства». Что надо понимать под «ущербом», решают сами власти, «которые устанавливают порядок реализации прав с учетом общегосударственных интересов, соображениями государственной безопасности, охраны общественного порядка». («Коммунист», № 9, июнь 1985 г.). 2. «Чекисты активно участвуют в работе по повышению политической бдительности советских граждан… От каждого гражданина требуется усиление классовой зоркости, решительный отпор…» и т. д. (Там же). 3. Идеологическая борьба «закономерна, ее нельзя ни прекратить, ни отменить». В связи с этим Чебриков выдвигает оригинальный тезис о том, что СССР, собственно, понимает под «идеологической борьбой». Когда КПСС борется против существующего на Западе общественно-политического строя, создавая там революционные ячейки, засылая туда литературу, организуя радиовещание на всех языках мира по пропаганде идей коммунизма, — то это «идеологическая борьба», но когда Запад занимается тем же самым по отношению к СССР — это «идеологическая диверсия» и «вмешательство во внутренние дела СССР». 4. Узнали мы из статьи Чебрикова и один «секрет», который давно не является секретом: «В КГБ разработана и последовательно осуществляется научно-обоснованная программа действий… Большой вклад в ее разработку и практическое осуществление, в одухотворение (!) чекистской работы большевистской страстностью внес Ю. В. Андропов, в течение 15 лет возглавлявший Комитет государственной безопасности». (Там же).

Чебриков как политик, вероятно, — человек посредственных способностей, но он большой мастер своего дела, а главное — учреждение, которое он возглавляет, в своем роде уникально, такого не знала ни одна тирания в истории. Мы, по аналогии с прошлым, говорим о КГБ как о политической полиции советского режима, как о его функциональной величине. На самом деле КГБ, хотя и в самом советском государстве в разное время он назывался по-разному — ВЧК, ОГПУ, НКВД, МВД, КГБ, — есть не просто полицейское ведомство, а субстанция советского государства. Лишите советское государство этой субстанции — и оно развалится, как колосс на глиняных ногах. Я хорошо помню время, когда первые секретари обкомов партии, эти, по определению Сталина, «генералы партии», как запуганные щенки дрожали перед младшими лейтенантами НКВД. Такие времена могут наступить вновь.