ОТ АВТОРА

Жора вышел из комнаты, тихонько спустился вниз и, осто­рожно прижимаясь к стене, направился в угол двора. Ещё днём он заметил там жестяную банку. Банка оказалась на месте. Захватив её, Жора торопливо пошёл к сараю.
В коровнике было темно и сыро. Слышно было, как пыхтят, точно отдуваясь от жары, коровы. Вдруг раздались шорох и хлопанье крыльев. Жора вздрогнул. Пропел петух. Опять всё стихло. Жора ощупью, медленно шёл вперёд. Наконец он нащу­пал рукой низкий заборчик, кормушку: пошарив в ней, взял клок травы и вытер банку изнутри. Потом пнул ногой первую попавшуюся корову. Та нехотя поднялась, продолжая громко жевать жвачку. Присев на корточки, Жора нащупал сосок и, сжимая его пальцами, начал неуклюже тянуть вниз. Потянул раз, другой. Тёпленькая струйка молока брызнула на руку. «Получается!» — обрадовался он.
Постепенно Жора перебрал все соски, поднимая банку выше, чтобы молоко не пролилось мимо. Он чувствовал, как банка постепенно тяжелеет, и пальцами определил, что напол­нил её чуть не доверху. «Вот угощу ребят!»
Обратно пришлось идти медленно, чтобы не оступиться в темноте и не расплескать драгоценное молоко. Не успел он добраться до лестницы, как послышался скрип. Жора замер. Старик-немец, задыхаясь и кашляя, поднимался по лестнице в их каморку.
«Ух, лунатик! Бродит по ночам, старый чёрт!— подумал Жора. — Что делать? Бросить банку? Ну нет, жалко».
В это время старик открыл дверь, и косой луч света упал на стенку. Жора заметил выбоину в стене, поставил туда бан­ку, а сам кинулся к лестнице. Он поднялся на площадку и, стараясь казаться спокойным, вошёл в каморку.
Старик стоял посредине и сердито что-то бормотал, указы­вая на электрическую лампочку. Ребята, в свою очередь, дока­зывали старику на постели: дескать, постели надо было приго­товить. Немец пыхтел трубкой, повторяя: «Зер шлехт, зер шлехт…»note 12. Когда Жора появился, старик повернулся в его сто­рону и опять начал бормотать: «Зер шлехт».

—    Я на двор ходил, до ветру.

Старик постоял ещё две-три минуты, покашливая и попыхи­вая трубкой, и отправился восвояси. Не успел он закрыть дверь, как Вова погасил свет. Это, очевидно, успокоило стари­ка; спускаясь по деревянной лестнице, он уже больше не вор­чал. Жора тут же подскочил к двери, приоткрыл её немного и стал смотреть в темноту, напрягая слух.

—     Ти-иш-ше! Ти-ихо-о! — зашикал он на товарищей, заспоривших между собой.

Когда ворота скотного двора скрипнули, Жора обернулся к товарищам и, вздохнув полной грудью, облегчённо объявил:

—     Вот это да! Чуть не засыпался.

—    Ты где был?

—     В коровнике.

—     Зачем?

—    Так…