ОТ АВТОРА

Подымаясь из-за стола, он добавил:

—    На строительство еду.

Ребята переглянулись. Все они ждали ответа Павлова с не­терпением и надеждой, словно не они пленным, а пленные им готовились помочь.
Вернулся Вова рано. Ещё по дороге он прочитал ответ Пав­лова.
«Вы ребята, молодцы, что остаётесь настоящими советски­ми людьми, пионерами, не падаете духом, Красная Армия.побе­дит и обязательно освободит всех»,— писал Павлов. Он сообщал, что фашисты кричат на весь мир, будто гитлеров­ская армия уже у стен Москвы, но только он, Павлов, и боль­шинство пленных не верят фашистской брехне: «Мы уверены, что Москву гитлеровцам наш народ и армия не сдадут».
Павлов благодарил ребят за готовность помочь им. Он хо­рошо знал, что хлеба ребятам достать будет очень трудно, и поэтому про хлеб ничего не писал, а просил, если можно, до­стать ещё табаку. Он писал, что им нужны большие ножницы, садовые или портновские, и советовал быть очень осторож­ными. Зачем Павлову ножницы, Вова никак не мог понять, но решил попросить Люсю посмотреть, не попадутся ли ей такие ножницы в хозяйском доме.
Вова шепнул поджидавшему Жоре о том, что привёз пись­мо от Павлова. Жора сказал об этом другим. Он с трудом скрывал своё нетерпение. Ему хотелось лично прочитать ответ. Костя ходил встревоженный, боясь, как бы кто-нибудь от ра­дости не проболтался.
Аня растерялась, узнав от Шуры эту новость. Она не мог­ла представить себе, что пленные, которых держат за колючей проволокой, расстреливают и морят голодом, которых по­всюду сопровождает охрана, смогли написать и передать письмо.
Читать письмо всем сразу Вова не решался.
«Письмо прочтите и обязательно уничтожьте», — преду­предил Павлов.
И всё же Вова сделал так, что ещё до ужина все успели познакомиться с содержанием письма. Аня читала копию письма вместе с Люсей. Она трижды перечитывала то место, где говорилось, что фашисты у стен Москвы, и сразу при– уныла.

—     Значит, немцы под Москвой?— с тревогой спрашйвала она Люсю.

—    Под Москвой или нет — это никто не знает, но наши старшие товарищи говорят, что фашисты врут. Москвы им не видать, и в Москву им не войти никогда!

—    А, если возьмут Москву, тогда что, всё пропало?

—     Да не возьмут они Москву! Не возьмут! Понимаешь, Аня, не возьмут! — чуть ли не кричала Люся, успокаивая по­другу.

—    Москва… Москва… — твердила Аня.

За ужином у ребят было приподнятое настроение: всё-таки добились своего, наладили связь! Только Аня сидела в сторо­не, притихшая и унылая.

—     Что с ней? — спросил Вова у Люси.

—     Плохо, Вова. Наверное, нездорова. Она всё что-то шепчет, ходит как потерянная, а станешь спрашивать — молчит.

—     И когда с вами — тоже молчит?

—    Молчит.

—     Совсем?

—     Нет, иногда скажет одно-два слова, а часто просто не ответит ничего, заплачет, будто мы её обидели.

Перед сном Вова заговорил с товарищами об Ане. Ребята заспорили.

—    Мы должны как-то помочь ей,— сказал Юра.