От Баха до Шостаковича

Глубоким молитвенным духом проникнуты песнопения евхаристического канона – главной части литургии. Эти песнопения обрамляют молитву, которую священнослужитель читает в алтаре: в них он вспоминает всю историю человечества от сотворения мира, все благодеяния Божии, явленные Израильскому народу, пришествие в мир Господа Иисуса Христа, Его жизнь, страдания, смерть на кресте и воскресение. Кульминацией молитвы является просьба о том, чтобы Святой Дух сошел на хлеб и вино и сделал их телом и кровью Христа. В этот момент хор медленно и торжественно поет: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи». Чайковскому удалось глубоко прочувствовать этот наиболее трепетный момент литургии и отразить его в проникновенных звуках своей музыки.

Далее следует песнопение, посвященное Божией Матери, в котором Она прославляется как «честнейшая херувим и славнейшая без сравнения серафим», то есть по Своей чистоте и святости несравненно превзошедшая ангелов.

Звучит молитва «Отче наш» – та самая, которую Иисус Христос преподал Своим ученикам, когда они попросили Его: «Господи, научи нас молиться».

Во время причащения священнослужителей в алтаре хор поет «Хвалите Господа с небес»: это песнопение написано Чайковским в характерном со времен итальянских мастеров и Бортнянского жанре «духовного концерта».

Далее следует причащение мирян и торжественное окончание литургии с пением многолетия.

Надежды Чайковского на то, что ему удастся стать реформатором церковного пения, не оправдались. В конце концов, Чайковский пришел к выводу, что реформировать церковное пение вообще невозможно, так как подлинное знание древних распевов навсегда утрачено. Однако написанная им «Литургия» прочно вошла в церковный обиход. Впрочем, произошло это не сразу.

Партитура «Литургии» была закончена в мае 1878 года. Сочинение впервые было исполнено в Киеве, во время богослужения в университетской церкви в июне 1879-го. В Москве «Литургия» Чайковского прозвучала на закрытом духовном концерте в Консерватории в ноябре 1880 года, а затем на собрании Русского музыкального общества в декабре того же года. Публика приняла произведение с воодушевлением, но отзывы прессы были противоречивы. Критики не могли понять, как это светский композитор взялся за сочинение духовной музыки (до Чайковского между светскими и духовными композиторами существовал непреодолимый барьер). И после московской премьеры на исполнение «Литургии» Чайковского в храмах был наложен запрет, который был снят лишь после смерти композитора.

Московский Синодальный хор, исполнивший «Литургию» Чайковского в дни прощания с композитором, с тех пор ежегодно пел ее в день его памяти, обычно в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (в этой церкви в свое время венчался Александр Сергеевич Пушкин). Та же традиция поддерживалась до революции в соборе Александро-Невской лавры, где отпевали Чайковского.

После революции «Литургия» Чайковского вновь оказалась под запретом – уже по иным, идеологическим причинам. Советская власть считала, что широкой публике не следует знать о религиозности Чайковского и слушать его духовную музыку.

Единственным местом, где в советское время можно было услышать «Литургию» Чайковского, был храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке. Здесь эта музыка исполнялась ежегодно 6 ноября, в день смерти композитора, совпавший с днем празднования в честь этой чудотворной иконы. Я хорошо помню, как музыкальная общественность Москвы собиралась в этот храм, как известные музыканты, актеры, писатели и поэты прятались по углам или за колоннами, смешивались с толпой простых верующих, чтобы послушать выдающееся произведение великого мастера.

Храм в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке

Николай Римский-Корсаков. Путь к невидимому граду

Русский композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков воспитывался в благочестивой православной семье. О своем отце он вспоминал: «Отказавшись от масонства, к которому принадлежал в александровские времена, он оставался чрезвычайно религиозным, читал ежедневно Евангелие и различные книги духовного и нравственного содержания, из которых постоянно делал многочисленные выписки. Религиозность его была в высшей степени чистая, без малейшего оттенка ханжества. В церковь (в большой монастырь) он ходил только по праздникам, но по вечерам и утрам дома продолжительно молился».