От Белоруссии до Карабаха. Трамп, Навальный, коронавирус и другие…

Тут возникает непреодолимое противоречие между опытом автора и устремлениями российской общественности в лице лучших ее представителей, к которым, несомненно, относятся активисты затронутых за живое (а в организме человека нет ничего более живого, чем карман) движений. Опыт восходит к 80-м годам прошлого, ХХ века, когда еврейское движение в СССР становилось на ноги, вопреки всему репрессивному и идеологическому аппарату государства, и на эти ноги встало. Нужны ли были на это средства? Да. Значит, их нужно было заработать. Или собрать. Или обойтись без них – благо добровольцев в стране всегда хватало для любого дела. Или, если это были средства из-за рубежа, перевести из никому не нужной тогда свободно конвертируемой валюты в советские денежные знаки и потратить на дело так, чтобы не сесть – причем не по политической, а по самой что ни на есть уголовной статье. Что и обеспечило кадровую базу для всего, что было построено евреями в 90-е и последующие годы, когда правящий в стране режим занялся собственными делами, перестав видеть в них угрозу. Каковой они, впрочем, для него никогда и не были, надеясь лишь на то, что начальство их вместе с еврейским государством оставит в покое.

Так вот, по глубокому убеждению автора, российские организации, которым инициатива российской же власти по пресечению их финансирования из-за рубежа мешает, вне зависимости от того, по делу эта мера введена или по идиотизму, могут с ней бороться или уживаться. Или делать то и другое одновременно. Пытаясь в то же время работать. Или менять работу в соответствии с велениями времени и житейскими обстоятельствами. Что сделает их жизнеспособными куда более против нынешнего состояния. Тем более что стоны по поводу тягот и горестей нынешнего режима всем, кто помнит советскую власть даже в самые вегетарианские ее времена, смешны. В стране, где действует частный бизнес, работает банковская система, открыт выезд за рубеж – не говоря уже о въезде, налажено круглосуточное сообщение с любой точкой планеты, не найти денег на деятельность, если она действительно кому-то нужна? Ну да, надо потрудиться. А кто обещал, что будет легко?

* * *

17 декабря, четверг – День святой Варвары (Варварин день), День второй Жасминовой революции в Тунисе, Сатурналии в Древнем Риме (17–23 декабря), День кленового сиропа в Канаде

В полдень начнется очередная ежегодная пресс-конференция президента. Путину в который раз будут задавать вопросы, он будет на них отвечать (или НЕ будет, если посчитает, что так будет лучше, – на понт его пока еще никому взять на этих конференциях не удалось), что-то рассказывать помимо того, что его спрашивают (на пресс-конференциях и открытых линиях в отечественные и зарубежные массы уходит много интересной информации), потом все это на протяжении нескольких дней будут комментировать средства массовой информации… Кто-то его заинтересует, кто-то вызовет раздражение, кто-то озадачит, кто-то развеселит – люди все разные, и вопросы у них разные. Да и задают они их с разными целями. Кому-то важен ответ, кто-то ловит свой звездный час – как же, президенту вопрос задавал, кто-то случайно попал в кадр. В итоге получается мощное шоу, причем далеко не только российского масштаба.

При этом мало сомнений, что сказано будет все правильно. Начальник наш вообще говорит, как правило, в высшей мере своевременные вещи, с правильной интонацией и правильным, в разных случаях разным, но соответствующим ситуации выражением лица. Чем очень сильно отличается от своего предшественника, «загогулины» которого вспоминают до сих пор. Да и предшественник того – союзного значения – умел что-нибудь ляпнуть. Теперь это мало кто помнит, но поначалу его трескотня даже нравилась. По сравнению с тефлоновыми голосами и выражениями лиц партийных бонз, которые страной управляли до Горбачева, он казался на удивление живым и непосредственным. Кто ж знал, что он поверхностен и безответственен, легковесен и бестолков до такой степени, как был на самом деле! Пока страну не профукал, не догадывались, а после поздно было. Так что теперь он есть, а страны нет. И уже не будет.