От Белоруссии до Карабаха. Трамп, Навальный, коронавирус и другие…

Его карьера в 90-х развивалась так же стремительно, как и карьера его главного соперника и конкурента, раввина Лазара, в начале 2000-х. В отличие от последнего он, попав в Москву в первых рядах «раввинского десанта» времен перестройки, нашел себе место в главной синагоге страны – Большой Хоральной, на улице Архипова. При этом в столицу СССР он прибыл не лишенным покровителей «шалиахом» ХАБАДа, как Лазар, сегодняшний статус и процветание которого целиком и полностью его личная заслуга, а «в обозе» Всемирного еврейского конгресса, тесные личные отношения с руководством которого он сохраняет до сих пор.

Стоит напомнить, что именно президент ВЕК Эдгар Бронфман на протяжении десятилетий был единственным лидером мировой еврейской элиты, принятым в СССР на уровне Генерального секретаря ЦК КПСС, со времен Брежнева. При этом раву Гольшмидту во Всемирном еврейском конгрессе покровительствовал всесильный «делатель королей», правая рука Бронфмана, душа ВЕК и глава его аппарата Израиль Зингер. Именно он, один из самых опытных бюрократов еврейской диаспоры, блестящий шоумен и оратор, политик и финансовый комбинатор мирового масштаба, рекомендовал раввину Хоральной синагоги Адольфу Шаевичу в качестве помощника молодого раввина, по слухам, вошедшего в «кадровую обойму» Зингера по семейным каналам.

Перебравшись в российскую столицу, рав Пинхас продемонстрировал амбиции, связи, ортодоксальный пыл, европейскую культуру и изрядный запас талмудической учености. Сочетание достаточное для того, чтобы вскоре в синагоге возникли враждующие «партии», а раввин Шаевич занял скромное помещение, предоставив молодому коллеге апартаменты раввинского суда, которые вскоре были украшены коллекцией фотографий на тему «раввин Гольшмидт и великие мира сего». Причем, надо отдать ему должное, все эти снимки были оригиналами: никакого фотомонтажа.

Впрочем, надо отдать должное главному «гастарбайтеру» Большой Хоральной: в отличие от происходившего в те же годы в Марьиной Роще, его предшественник, хоть и несколько отодвинутый от общения с мировыми знаменитостями, политиками и олигархами, не был изгнан из собственной синагоги. В конечном счете его положение «по сумме очков» даже укрепилось. В последовавшем вслед за распадом СССР «раввинском пасьянсе» Шаевич стал Главным раввином России, возглавив Конгресс еврейских религиозных организаций и общин, а Гольшмидт занял посты Главного раввина Москвы и руководителя раввинского суда СНГ, оба из которых до сих пор остаются за ним.

С годами он изрядно обрусел, его швейцарская провинциальность перестала бить в глаза, а ортодоксальность уменьшилась до приемлемого для московской паствы уровня. С этим наблюдатели связывают тот факт, что в состав КЕРООР вошли не только ортодоксальные, но и реформистские общины. Явление уникальное для еврейского мира, хотя нормальное для России, разделение общин которой по деноминациям иудаизма более чем условно. Разумеется, сам он ортодоксом остался, хотя бывает замечен в том, что говорит комплименты и подает пальто не только собственной жене. Ну так европеец же! И, повторим, из хорошей семьи.

Иногда он называет себя шутя «Пинхасом Соломоновичем», хотя российского гражданства у него долго не было, и в религиозном мире по-прежнему говорят, что он не будет против покинуть Москву ради состоятельной жизни где-нибудь в тихой гавани на Западе. Впрочем, если это и правда, мечта сия в России распространена не только в раввинской среде… Пик его карьеры пришелся на вторую половину 90-х. Дорога от умеренно щедрых Кассирера и Шпигеля к блистательным Гусинскому и Фридману заняла несколько лет, но хорошо подготовила его к будущему. В Российском еврейском конгрессе, возникшем во многом по его инициативе, он занял место министра иностранных дел.

На протяжении ряда лет он был правой рукой Гусинского в его отношениях с Всемирным еврейским конгрессом и израильским истеблишментом, соперничая с исполнительным вице-президентом РЕК Александром Осовцовым за близость к «телу» лидера. Его способность по полдня ожидать в приемной аудиенции, чтобы на протяжении нескольких минут согласовать вопросы, один перечень которых в последующем пересказе мог занять часы, вызывала у аппарата конгресса изрядную головную боль. Расхождения рава во взглядах с председателем совета директоров РЕК, которым тогда был автор, имели более принципиальную подоплеку: тот столь же яростно отстаивал приоритетность светских программ, сколь ортодоксальные раввины – программ религиозных.