От Белоруссии до Карабаха. Трамп, Навальный, коронавирус и другие…

Мало кого смутил тот факт, что его избрали двадцать пять иностранцев, получавших из его рук зарплату. Еврейские интеллектуалы утверждали, что это так же абсурдно, как если бы служащие миссии Ватикана в Москве избрали папского нунция Патриархом РПЦ. Однако рав Берл вовремя дистанцировался от Березовского, сблизился с Абрамовичем и проторил дорогу в Кремль в разгар конфликта с «семьей» Гусинского. В итоге российская вертикаль власти использовала раввина, чтобы продемонстрировать отсутствие антисемитизма в числе составляющих «проблемы олигархов», а он использовал ее, чтобы занять нишу неофициального «придворного раввина президента». Попутно был построен центр в Марьиной Роще, ставший в традиционно светской еврейской России оплотом ортодоксальной экспансии.

Значимой частью пути рава Берла стало установление его власти в феодальной вольнице ХАБАДа. Разумеется, беспрекословно ему подчиняются только те раввины и «подрабинеки», которых нанимал он сам или его ближайшее окружение. Значительная часть ветеранов движения, направленных на работу в постсоветских республиках самим Ребе, видела в нем не первого, но лишь наиболее удачливого среди равных. Некоторые из них вошли в ФЕОР, сохраняя автономию. Так, московская синагога на Бронной раввина Изи Когана и санкт-петербургская хоральная раввина Менахема-Мендла Певзнера – союзники Марьиной Рощи, а не ее филиалы. Вряд ли случайны утверждения, что именно Коган был единственным, кто голосовал против избрания рава Лазара Главным раввином России в ходе создания ФЕОР.

При этом рав Берл остается не только наиболее финансово состоятельным, но и единственным раввином страны, имеющим допуск в Кремль, хотя влияние его отнюдь не безгранично даже в российском ХАБАДе. Вне его контроля долго оставались опирающиеся на международные и российские фонды благотворительные организации, крупнейшей из которых является ХАМА, такие структуры, как издательство «Гешарим» Михаила Гринберга и Институт изучения иудаизма покойного рава Адина Штейнзальца. Раву Лазару долго не подчинялся и ряд авторитетных раввинов, самый известный из которых – принципиально находящийся вне политики глава общины «Даркей-Шалом» Довид Карпов, но значительное ослабление Российского еврейского конгресса заставило и его общину присоединиться к ФЕОР.

Еще больше проблем возникло у рава Берла при попытке установить, «кто в доме хозяин», на постсоветском пространстве. В Казахстане, на территории которого долго доминировал в еврейской жизни экс-глава Евро-Азиатского еврейского конгресса Александр Машкевич, он потерпел поражение. На Украине наиболее влиятелен среди хасидов раввин Шмуэль Каменецкий, опирающийся на влиятельную группу днепропетровских олигархов. Попытка заменить в Киеве ставленником Лазара главного раввина Украины рава Блайха, поддерживаемого олигархом Вадимом Рабиновичем, потерпела неудачу, как и попытка избрать второго главного раввина этой страны по российской схеме.

В борьбе с распространением в постсоветском ХАБАДе влияния рава Берла ряд хасидских раввинов вступил в негласный альянс с миснагидами, а в некоторых местах и с реформистами – явление немыслимое для хасидского мира, хотя и соответствующее духу учения Шнеерсона о еврейском единстве… Однако, хотя рав Берл не контролирует еврейскую жизнь России и даже в российском ХАБАДе не является единовластным лидером, он возглавляет одно из наиболее преуспевающих объединений ХАБАДа в мире. Влияния, которым его группа пользуется на «севен севенти», всемирной ассамблее посланников Ребе, в свое время оказалось достаточно, чтобы изгнать с этого форума не подчиняющегося ему главного раввина Казахстана, – знаковый сигнал для тех, кто гадает, каким будет ХАБАД в будущем.

Козырными картами рава Берла в Большой Игре за пост Любавичского Ребе являются география и Российская государственная библиотека. По воле случая смоленское местечко Любавичи – единственный исторический хасидский центр на территории России. Святые места ХАБАДа – в России, а главный хасид России – рав Берл. Вторым неубиенным козырем раввина Лазара является библиотека Шнеерсона. Мало кто знает, с чем связана борьба, которую с начала 90-х годов вели за ее возвращение любавичские хасиды. При этом сама по себе библиотека особой уникальностью, по мнению квалифицированных экспертов, не обладает и ценность представляет исключительно для последователей Ребе Шнеерсона, так же как личные вещи Элвиса Пресли и Мэрилин Монро для их поклонников.

Возвращение ее душеприказчикам (прямых наследников у Ребе нет) требовало пересмотра российского законодательства и могло послужить прецедентом, открывающим дорогу для пересмотра принадлежности архивно-библиотечных и музейных коллекций страны, что не вызывало оптимизма в академических кругах России. Для ХАБАДа вопрос ее возвращения был важен, во-первых, потому, что одной из последних задач, которую умиравший Ребе поставил своим посланникам в России, была задача вернуть эти книги. Во-вторых, возвращение книг имеет прямое отношение к установлению того, что покойный Ребе – Спаситель, Машиах.