От Белоруссии до Карабаха. Трамп, Навальный, коронавирус и другие…

Ладно. Объяснил далее, что человечеству и миру в целом иранский физик по барабану. Как и не иранский. И не физик. Да и вообще, не надо применять штампы, подходящие для описания Наполеоновских войн, Октябрьской революции или распада СССР, к обычнейшему эпизоду необъявленной войны спецслужб. Очень уж глупо выглядит. Так что в итоге заставил сформулировать конкретные вопросы, на которые имело смысл отвечать, и соответствующие ответы дал. Но осадок остался.

Почти тридцать лет прошло с того дня, как СССР приказал долго жить, а со дня смерти Суслова почти сорок. Но дело его живет. По сей день журналисты изъясняются картонно-жестяными штампами ушедшей эпохи, притом что их никто это делать не заставляет, никто за это не премирует, а за нарушение замшелых приказов и отказ от мертвых формулировок не наказывает. И люди-то по большей части молодые! Не то что при Горбачеве, но и при Ельцине многие уже не жили. Несчастные инвалиды головного мозга. Дети кастрированного ЕГЭ-образования. Которых воспитывали «квалифицированными потребителями», притом что сами они в итоге представляют товар, который не купит даже самый неприхотливый покупатель. Нулевого качества. Как, впрочем, и все наши реформы вместе с теми, кто их придумал, продвинул и на них сделал себе состояние и карьеру. Ну эпоха такая. Помоечная. В ней и доживать.

* * *

РАВВИНЫ РОССИИ – РАВ БЕРЛ

Политически некорректные записки, дозволенные цензурой

Разбирая старые архивы еврейских газет, читатель, буде ему в свободную минуту придет в голову такая блажь, может натолкнуться на статью четвертьвековой давности с несколько интригующим названием «Евреи Империи». Напечатанная в «Международной еврейской газете» Танкреда Голенпольского, статья эта не без живости и попыток претендовать на остроумие рисовала картину еврейской России начала 90-х годов, какой она представлялась автору, вице-президенту тогдашней «крышевой» еврейской структуры страны, Ваада России.

Сегодня автор, возглавлявший ряд лет Российский еврейский конгресс, реализовал многие проекты, занимавшие его воображение на заре существования новой России, однако писать на еврейские темы практически перестал, сосредоточившись на проблемах Ближнего Востока и внешней политики России. Иногда подмывает начать его снова, и кажется небезынтересным продолжить оставленное дело: за исключением двух-трех олигархов и двух раввинов, политологи конца прошлого – начала нынешнего века не слишком много внимания уделяли евреям России.

Один из наиболее активных этносов страны, в равной мере вовлеченный в ее внутреннюю и внешнеполитическую жизнь, несомненно, заслуживает большего внимания. В том числе и потому, что события, происходившие на протяжении последних трех десятилетий в среде российских евреев, имеют значение, далеко выходящее за собственно российские пределы. При этом заметки такого рода неизбежно должны носить классификационный характер. Подобно тому, как во время о́но Карл Линней, Жорж Кювье и Альфред Брэм описали мир природы, уделив время не только классам и семействам, но и отдельным видам, а Карл Маркс и Фридрих Энгельс исследовали человеческое общество своего времени, автор в свое время задался целью описать еврейскую Россию начала наступившего века.

Включение в сей труд характеристик наиболее ярких персонажей из числа еврейского истеблишмента страны восходит к традициям Владимира Гиляровского, а недостаток политической корректности – к практике современника последнего, Владимира Жаботинского. Ни в коей мере не претендуя на абсолютную объективность, имея пристрастия и антипатии, автор описывает этот мир именно таким, каким он ему виделся, не имея в виду навязывать свои вкусы читателю. Политически корректно сделать это не представляется возможным, но возможность размещения в собственном телеграм-канале эссе разных жанров позволяет надеяться на успех этого начинания.

А поскольку раввин в России больше чем раввин, с него и приходится начинать. В первую очередь – с самого известного в российском начальстве из двух Главных раввинов России, рава Берла Лазара. Отношение к которому у автора сложное, но не отдать ему должного нельзя, поскольку он в российском политическом истеблишменте, безусловно, фигура заметная, в том числе при дворе нашей Третьей империи. В том числе потому, что он талантлив. Знатоки Писания говорят, что если бы он выбрал карьеру ученого, то достиг бы многого.