От Берлина до Иерусалима. Воспоминания о моей юности

Лично мне Эйслер виделся как еврей из евреев, своё крещение он представлял как что-то несерьёзное да и оставленное в далёком прошлом. Его репертуар еврейских шуточек и анекдотов был поистине неисчерпаем, и вполне понятно, что, глубоко пряча своё еврейское сердце от окружающих неевреев, он свободно изливал его в общении со мной. Здесь не место входить в авантюрные подробности его дальнейшей научной и личной судьбы. Я поддерживал с ним связь вплоть до 1938 года, когда после ужасных недель, проведённых в австрийском концентрационном лагере, он смог уехать в Англию. В 1946 году на меня, как снег на голову, свалилась – «с сердечными пожеланиями» – английская рукопись в 250 страниц, содержащая окончательное решение палестинского вопроса, для которой он искал (так и не найдя) подходящего издателя. Там Эйслер, который в течение многих лет был настроен твёрдо просионистски и ещё в 1920-е годы написал мне, что завещает свою библиотеку Иерусалимскому университету, сделал действительно оригинальное предложение, и это посреди разливанного моря антисионистских настроений, когда в Белом доме заправлял Эрнест Бевин, пытавшийся ликвидировать сионизм[160]. Так вот, Эйслер предлагал создать комиссию из трёх англиканских теологов и трёх ортодоксальных раввинов, которая выносила бы суждение о каждом еврее, и тем, кто признан недостаточно кошерным, чтобы благочестиво проживать на Святой Земле, предстояло бы выбрать: либо вернуться в страну происхождения, либо, если они захотят жить в еврейском государстве, переселиться во второй район Вены (Леопольдштадт) и Франкфурт-на-Майне, места, которые освобождаются от немцев и передаются во владение евреям. После всего, что они натворили, немцы теряют право жаловаться, если у них отнимут Франкфурт с самой знаменитой на всю Германию еврейской общиной, и объявят его еврейским государством. Тогда на всё снизойдёт порядок – и мир Израилю! Он предлагал использовать для транспортировки евреев английский флот. Я отослал ему рукопись обратно с краткой пометкой «Прекратите». Эйлер умер в Оксфорде в 1949 году, часть его наследия хранится в Институте Варбурга в Лондоне.

Всё же мои первые две книги, вышедшие в Германии в 1923 и 1927 годах в виде двухтомника под общим титулом «Источники и исследования по истории еврейского мистицизма. Общество Иоганна Альбрехта Видманштеттера по изучению еврейской мистики. Издатель Роберт Эйслер», стали единственным признаком жизни, поданным этим вымышленным обществом.

Как-то раз Эйслер передал мне, что, будучи в Штарнберге, рассказал Густаву Майринку о моих каббалистических штудиях и тот выразил желание пригласить меня к себе, чтобы послушать разъяснения касательно некоторых мест в его книгах. Мне такая его просьба показалась, конечно, довольно странной. Майринк был незаконнорождённым сыном вюртембергского дворянина, государственного деятеля и актрисы-еврейки. К тому времени он был уже знаменитым писателем, умевшим сочетать выдающийся талант к антибуржуазной сатире («Волшебный рог немецкого обывателя») с не менее явно выраженным мистическим шарлатанством, сказавшимся более всего в наводящих жуть коротких рассказах, иногда очень впечатляющих, но не вполне серьёзных. Что касается их литературного качества, оно лишь сегодня оказалось превзойдено Х. Л. Борхесом. Вслед за этими рассказами, имевшими читательский успех, Майринк успел опубликовать два мистических романа, настоящих бестселлера, «Голем» и «Зелёный лик». Я прочитал их, пожимая плечами из-за явных случаев фальшивой каббалы.

Итак, насколько помню, весной или летом 1921 года я не без некоторого любопытства отправился в Штарнберг, где и свёл знакомство с человеком, в котором глубокие мистические убеждения неразрывно сочетались с литературным шарлатанством. Он показал мне несколько страниц из своих романов: «Я хоть и написал это, но не знаю, что оно значит. Может быть, вы объясните». Сделать это было не так уж трудно, если разбираться не только в каббале, но и в фальсификациях и искажениях, свойственных оккультным и теософским писаниям авторов из окружения мадам Блаватской. Мои же занятия каббалой нередко побуждали меня критически взглянуть на подобную литературу. И тем не менее эта встреча помогла мне понять, каким образом авторы достигают псевдомистических эффектов воздействия. Приведу лишь два примера.